Парижский поцелуй - Барбара Картленд Страница 29

— Хорошо, — улыбнулась Шина.

— Ну, тогда начнем все сначала. Не будем думать ни о прошлом, ни о будущем, а только о настоящем. Мы просто Шина и Люсьен. Мы встретились под звездным небом у реки.

— Это звучит как сказка. Легко поверить, что мы — единое целое. — Она посмотрела на Сену.

— У вас такой очаровательный носик, — внезапно произнес Люсьен. Этот комплимент прозвучал в его устах совсем не так, как у виконта. Слова Люсьена были искренни. В устах Анри де Кормеля любые комплименты казались пошлыми.

— Если бы я был художником, я бы нарисовал вас, — продолжал Люсьен. — Ни один из великих мастеров, картины которых висят в Лувре, не смог бы полностью передать всю вашу прелесть. Разве что только Боттичелли удалось бы уловить отчасти вашу наивность, эту неуловимую прелесть молодости.

— Вы смущаете меня, — прошептала Шина.

— Вам так идет застенчивость, — сказал он. — Я уже забыл, как женщины краснеют.

— Вы не должны говорить об этом. — Шина поднесла руку к разгоревшимся щекам.

— Но я хочу говорить об этом и о вас, — настаивал Люсьен. — Шина, мне нужно знать одну вещь. Я не желаю быть нескромным и лезть в вашу личную жизнь, но я должен спросить вас об этом.

— О чем? — испугалась Шина.

— Вы когда-нибудь были влюблены? — Он посмотрел ей в глаза.

Они почувствовали взаимное притяжение, и Шина честно ответила:

— Нет, я никогда не была влюблена.

Его лицо просияло от радости.

— Я был в этом уверен. О, моя прелесть! Боже, как я счастлив, что это слышу.

— Почему? — запинаясь, спросила Шина.

— Потому что я хочу, чтобы вы полюбили меня. Потому что я люблю вас.

У Шины захватило дух. Она едва дышала. И не могла ничего ответить. Не могла двигаться. А могла только смотреть на него.

— Я люблю вас, Шина! — повторил Люсьен. — Я полюбил вас с первого взгляда.

— Нет-нет, вам нельзя! — Это был крик отчаяния.

— Почему нельзя? — вскричал Люсьен.

— Есть серьезные причины.

— Слишком поздно, — сказал он. — Я уже люблю вас, и я заставлю вас полюбить меня.

— Нет, не нужно, я не хочу… в вас влюбляться.

— Вы уверены?

— Да, — настаивала Шина. — Я не хочу и не должна ни в кого влюбляться. Она подумала о дяде Патрике и о его тайнах, которые бросали тень на всю ее жизнь. Как она могла влюбиться при таких обстоятельствах? Если бы Люсьен знал о ней правду, он бы не полюбил ее. Она подумала, что он рассердится на ее слова, но он нежно улыбнулся:

— Вы так молоды и боязливы. Я думаю, в глубине души вы уже любите меня немного.

— Нет-нет, — прошептала Шина. — Я не хочу… и хочу быть свободна.

Вместо ответа, он взял ее за руки, и ей это было удивительно приятно.

— Слушайте, Шина, любимая моя, я никогда не сделаю то, чего вы не хотите. Не бойтесь. Я не знаю, почему мой выбор пал на вас, но я вас люблю, и этого уже не изменить. Может быть, огонь в моем сердце зажжет пламя в вашем. Я очень вас люблю, понимаете?

Шина успокоилась. Рядом с этим человеком она чувствовала себя защищенной.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Мансфильд не выпускал ее руки и очарованно смотрел на нее. Шина почувствовала такое сильное притяжение к нему, что не могла сопротивляться.

— Как вы прелестны! — Люсьен наконец отпустил ее руки.

Их ужин подошел к концу. Люсьен оплатил счет.

Шина поднялась:

— Нам уже нужно идти?

— Да, но не торопитесь. — Он тоже встал.

Они спустились на первый этаж. Швейцар спросил, нужно ли вызвать такси.

— Вы не хотите прогуляться? — спросил Люсьен.

— Да, с удовольствием, — ответила Шина.

Они вышли на улицу к реке. Было тихо, лишь чувствовалось, как ночной ветерок обдувает лица. Они проходили мимо величественного собора Парижской Богоматери, и их сердца пели. Они дошли до небольшого причала, оттуда ступеньки вели к воде.

— Не хотите ли спуститься и поближе посмотреть на Сену? — Люсьен подал руку, и Шина осторожно спустилась.

В воде отражались огни и звезды. Казалось, сейчас они одни во всем мире. Повинуясь своему чувству, Шина повернулась к Люсьену. Не понимая, как это случилось, она оказалась в его объятиях.

— Я люблю вас, — прошептал он страстно. — Я люблю вас больше всего на свете. Вы околдовали меня, богиня. — Слова шли из глубины его души.

Он поцеловал Шину в губы так страстно и нежно, что у нее на глазах выступили слезы.

— Я люблю вас! О, моя любимая! Как же я вас люблю!

Его голос был низким и хриплым, и он снова поцеловал ее с безудержной страстью, но при этом так нежно и притягательно, что Шине казалось, что их души слились воедино. Она чувствовала его страстность, хотя он сдерживал себя. И пламя его страсти передавалось ей. Шина уже понимала, что тоже любит. Это был первый мужчина, в которого она была влюблена.

Они стояли вдвоем в волшебном мире сияющих огней и неба, темноты и звезд.

Люсьен притянул ее к себе. Но Шина хотела большего. Его поцелуи вызывали в ней дрожь, но не от страха. Он нежно смотрел на нее.

— Бог мой, как я люблю вас, — проговорил он, — и именно это и есть настоящий «парижский поцелуй».