Вновь с тобой - Кэрри Томас Страница 29

— Если ты передумала, скажи об этом сейчас! — задыхаясь, потребовал он. — Потом будет поздно!

Габби торопливо замотала головой, но все же остановила его нетерпеливые руки, желая насладиться каждым мгновением долгожданной близости, окончательно убедиться, что это не сон, что сбылась ее казавшаяся несбыточной мечта. С улыбкой глядя в затуманенные страстью глаза Марка, Габби расстегнула на нем рубашку, затем кончиком языка провела по его широкой мускулистой груди, постепенно спускаясь все ниже.

Марк застонал, точно от нестерпимой боли, и почти грубо опрокинул Габби на кровать. Затем, склонившись над ней, проворно избавился от остатков одежды и, не сводя с Габби алчно пылающих глаз, медленно опустился на нее, накрыв своим сильным горячим телом. С губ Габби сорвался тихий сладостный вздох. Марк целовал ее с жадностью дикаря, и она ласкала его крепкие мускулистые плечи, каждым движением, каждым своим стоном словно призывая его перейти к более решительным действиям. Откликаясь на этот безмолвный и страстный призыв, Марк целовал ее груди, набухшие твердые соски, затем рука его скользнула между бедер, где за шелковистыми волосками таилось изнемогшее лоно. Габби вскрикнула, и дрожь наслаждения пронзила ее тело.

Она была уже вне себя от сладкого нетерпения, когда Марк раздвинул ее бедра и одним сильным, властным движением овладел ею. Габби застонала, упиваясь волшебством того, что свершалось наконец наяву, а не в мучительных снах, от которых она просыпалась в слезах. На мгновение Марк замер, неистово и жадно целуя Габби, затем начал двигаться, вначале медленно, затем все сильнее, стремительнее, и этот властный ритм подхватил ее, увлек в пронзительные высоты блаженства. Наслаждение было обоюдным и таким острым, что, когда все закончилось, оба плакали и смеялись одновременно, сжимая друг друга в объятиях.

— О Боже! — выдохнул Марк, обессиленно приникая к Габби всем разгоряченным телом.

Она лишь застонала в ответ, не в силах вымолвить ни слова. Подняв голову, Марк взглянул на ее пылающее лицо.

— Габби… тебе хорошо?

— Угадай… — почти беззвучно выдохнула она.

Он тихо засмеялся, едва касаясь губами ее влажных приоткрытых губ.

— Хочешь верь, хочешь не верь, но я привез тебя сюда только для того, чтобы напоить чаем.

Габби, не сдержавшись, прыснула.

— Кстати, чая я так и не дождалась…

— Принести?

— Н-нет. Пожалуй, нет. Ох… Марк, — спохватилась Габби, — а как ты себя чувствуешь? Голова не болит?

— Да если бы и болела — плевать! Все прочее просто великолепно. — Марк лег на спину и прижал к своему плечу голову Габби. — Знаешь, я уж думал, что этого больше никогда не случится.

— А мне часто снилось, что мы снова вместе… и всякий раз я просыпалась в слезах.

Марк застонал, уткнувшись лицом в ее волосы.

— Сколько времени потрачено впустую! Сколько лет мы провели врозь! Господи, Габби, и почему только в тот проклятый день ты не бросила мне все эти обвинения в лицо?

— Будь в этом замешана другая женщина, я бы так и поступила! — горячо заверила она. — Но Пруденс… Мне оставалось лишь затаиться и тихо плакать, пока вы не ушли.

— И ты навсегда исчезла из моей жизни, — с горечью сказал Марк. — Что же будет теперь, Габби? — Он приподнялся и заглянул ей в глаза. — Что же теперь? Опять исчезнешь?

Она ответила не сразу.

— Это зависит не от меня.

— А от кого же?

— От того, кто мне предложит и… — сделав паузу, она выразительно добавила: — Что.

Рука — Марка легла на ее грудь.

— Что ты имеешь в виду?

Габби на мгновение стиснула зубы, пытаясь сдержать сладостную дрожь во всем теле, и запинаясь ответила:

— Выбор за тобой.

Марк крепче прижал ее к себе и сказал:

— Первым делом предлагаю позвонить Чармиан и пригласить ее поужинать с нами, а потом извиниться и сказать, что ночевать сегодня ты будешь не у нее, а здесь.

Габби мягко отстранилась и легла на спину, укрывшись одеялом.

— Замерзла? — забеспокоился Марк.

— Вовсе нет. Просто не могу вести серьезный разговор, когда…

— Когда видишь мою соблазнительную наготу, — закончил за нее Марк. Приподнявшись на локте, он повернулся к Габби. — Знаешь, будь мы с тобой героями романа, я сейчас открыл бы какой-нибудь потайной ящичек и достал оттуда бархатный футлярчик с твоим кольцом.

— Но ты ведь его выбросил, — напомнила она с грустью, втайне радуясь уже и тому, что он вообще заговорил о кольцах.

— Вначале и вправду едва не выбросил, — сознался Марк, — но потом поостыл и продал его, а вырученные деньги переслал на счет маминого благотворительного фонда. — Он легко провел пальцем по бархатистой щеке Габби. — Хочешь, подарю тебе другое кольцо?

— Это что, предложение? — притворно-строго спросила она. — Если да, будь добр, сделай его как-нибудь поромантичнее.

Марк ухмыльнулся.

— Спрячь коготки, моя маленькая львица!

Глаза Габби предостерегающе вспыхнули.

— Полегче, Марк Ленокс! Скажи прямо и открыто, чего ты от меня хочешь, не то я и впрямь озверею, а поскольку глаз у тебя уже подбит, никто не удивится еще одному фингалу!

— Лучше поцелуй меня, — поддразнил он, наклоняясь ниже.

Габби намеренно медлила.

— Ах да, — Марк рассмеялся, — волшебное слово! Пожалуйста, мисс Смолл, поцелуйте меня. За все увечья, что получены в вашу честь, я ведь заслужил хотя бы один поцелуй!

— Да, но ведь одним ты не захочешь ограничиться! — со смехом заметила она.

— Верно. — Марк жадно поцеловал ее. — Слишком долго я был лишен этой привилегии, — шепнул он, на миг оторвавшись от ее губ. — Ты, милая, задолжала мне миллион поцелуев!

— Так возьми их все, — хрипло предложила Габби.

И Марк не замедлил воспользоваться разрешением. Наконец он поднял голову и, улыбаясь, посмотрел в затуманенные глаза Габби.

— Милая, если я продолжу, случится неизбежное, а у меня, как ни печально, снова разболелась голова.

— Сейчас принесу таблетки!

Габби порывисто приподнялась, но Марк притянул ее к себе.

— Не надо. Ты — мое лучшее лекарство. Давай лучше полежим тихонько и поговорим. Мне нужно кое-что у тебя выяснить.

Габби насторожилась.

— Спрашивай.

— Этот швейцарец… он твой жених?

— Полагаю, он хотел бы так думать.

Марк искоса взглянул на нее.

— То есть он еще не делал тебе предложения?

— Нет.

— А если бы сделал, что бы ты ответила?