Две жизни Николь - Сара Роуз Страница 29

— Николь, очень вас прошу, оставьте мне ваш телефон! — Ульрих Хант просительно смотрел на нее.

— Вы думаете, я соглашусь на эту авантюру? — Николь с сомнением покачала головой.

— Я ничего не думаю. Просто не хочу вас терять, — честно признался он.

— Вас… будет кто-нибудь встречать? — Николь вопросительно посмотрела на него.

— Вы хотите узнать, женат ли я? Отвечаю — нет. Мы развелись с женой несколько лет назад. Она ушла к другому.

Николь достала блокнот, вырвала страничку и написала номер.

Он, глянув на цифры, сложил листик вдвое, убрал в портмоне и спросил:

— Можно, я вас провожу до здания аэровокзала? — Николь согласно улыбнулась. Она заметила, что последнее время ей все время хочется улыбаться.

К зданию аэропорта они шли вместе.

Молча.

Николь очень волновалась, спускаясь по трапу, даже споткнулась о ступеньку и чуть не упала. Ульрих вовремя подхватил ее. Николь с благодарностью посмотрела на него. Она чувствовала, как колотится сердце при виде родного города.

Сэйри она увидела издалека. Та стояла, разодетая в свое лучшее платье, в своей излюбленной шляпке на голове. В руках она держала букет роз. Рядом с ней стояла ее сестра. Николь отметила про себя, что Сэйри явно поработала над ее внешним видом. Ли по-прежнему выглядела необычно, но ее волосы под тонкой шалью были гладко причесаны, и одета она была в добротное и красивое платье, хотя и несколько странноватого покроя. Сестры внимательно вглядывались в толпу, ища глазами Николь.

Николь с мистером Хантом подошли к пожилым женщинам и остановились прямо напротив них, загораживая собой весь просмотр. Николь молчала и только выразительно улыбалась. Ей было любопытно, узнают ли ее сестры.

Они не узнавали. И даже более того, вежливо попросили ее не заслонять им вид.

— Простите, мэм, но не могли бы вы немного отойти, — сказала Сэйри, продолжая всматриваться в лица проходящих мимо людей, и тут Николь не выдержала.

— А вы не меня ищете? — проговорила она. Обе женщины взглянули на нее с изумлением.

Ульрих Хант стоял рядом и с любопытством наблюдал за ними.

— Мы никого не ищем, мы ждем, — строго заметила Сэйри, критически оглядев с ног до головы Николь.

Оглядев ее, она перевела взгляд на мистера Ханта. И почему-то вдруг подумала: «Какая красивая пара, жаль, что девушка немного не в себе». Она решительно взяла сестру под руку и хотела уже сама отойти в сторону, как вдруг ее словно обожгло кипятком.

— Сэйри, — внезапно услышала она родной голос. — Сэйри, милая, разве ты меня не узнаешь? Я же Николь…

Сэйри Бак застыла на месте. В эту минуту, казалось, у нее отнялось все: зрение и слух, ноги и руки. Букет чуть не вывалился из рук, она вовремя спохватилась и удержала его.

Она резко обернулась и посмотрела на девушку, которая, по ее мнению, была «не в себе». Ее вишневые глаза… Нет… Не может быть. Она сама себе не верила. Ее сестра лишь улыбалась. Конечно, она не узнала Николь с первого взгляда, но, когда та открылась, сразу поняла, в чем дело. Другого результата она и не ждала.

— Бог мой, неужели это ты?.. — Лицо Сэйри было неподвижно. Она никак не могла прийти в себя от перемен, которые произошли с ее любимой Николь.

— Я, не сомневайся. Я и никто другой. Спасибо, Ли! — Она подошла к сестре Сэйри, нежно обняла ее за хрупкие плечи, поцеловала худую, впалую щеку и тихо повторила: — Спасибо. Если бы не вы… — Непрошеная слеза пробежала по щеке, и Николь быстро смахнула ее ладонью.

— Как поживает Цанджан-ба? — скромно спросила старая Ли.

— Передает вам привет. Цанджан-ба настоящий волшебник. Благодаря вам, он подарил мне вторую жизнь.

Она вновь повернулась к Сэйри, и только сейчас они обнялись.

— Какая же ты у меня красавица… — Слезы радости блестели на глазах Сэйри. Наконец она обратила внимание на мужчину, с которым подошла Николь, и тут же поинтересовалась, кивнув в его сторону: — А это кто?

Николь обернулась и представила.

— Это мистер Хант, мой попутчик. Он кинодокументалист, режиссер.

Ульрих в знак приветствия кивнул обеим пожилым дамам. Потом, обращаясь к Николь, проговорил:

— Мне пора. — И добавил: — Я вам позвоню.

Всю дорогу до виллы, где проживала Николь Энвар, женщины говорили без умолку. Николь рассказывала о своем путешествии. Как добралась до монастыря, как ее встретили, что она пережила и чем там занималась.

— Ты мне скажи, там очень холодно? — осведомлялась Сэйри.

— Зимой очень, а летом так же жарко, как и здесь. Знаешь, в Лхасе так же, как и в Лос-Анджелесе, триста дней в году светит солнце.

Когда они приехали, Николь первым делом обошла все комнаты, заглянула в сад, вышла поглядеть на океан. За время ее отсутствия ничего не изменилось. Все стояло на своих местах.

— Как же я скучала, — проговорила она, обращаясь сразу ко всему, что видела, словно все эти предметы и вещи были живыми.

Сэйри ходила за ней следом, словно привязанная, и, прижимая свои пухлые руки к груди, все никак не могла наглядеться на свою хозяйку.

Потом, приняв теплую ванну, Николь Энвар отправилась на кладбище, навестить могилу дочери.

Кладбищенскую тишину нарушал щебет птиц, укрывшихся от жары в тенистых ветвях деревьев.

Николь неторопливо подошла к гранитному камню, под которым покоился прах ее дочери, и, склонившись, положила белые лилии. На лепестки упали слезы.

Это было то единственное из ее прошлого, о чем она не могла забыть.

Об остальном она думать не желала.

Впереди ее ждала новая жизнь.

Николь вытерла слезы, еще немного постояла возле могилы и отправилась домой.

Жизнь продолжалась.

Дома ее ждал необыкновенно вкусный обед. К ее приезду Марта расстаралась, как могла. Испекла ее любимый апельсиновый торт, приготовила рыбу на пару, как она любила.

За стол Николь села вместе с Сэйри и ее сестрой. Сводная сестра Сэйри Бак теперь жила вместе с ними. На этом перед отъездом в Тибет настояла сама Николь. И хотя та отказывалась, миссис Энвар поставила ей условие: либо она переезжает жить на виллу, либо Николь никуда не летит.

— Вам здесь будет лучше, да и Сэйри будет повеселее, — мотивировала она свое предложение.

И та, немного поразмышляв, согласилась.

Только на следующий день Николь приступила к делам, которых за последнее время накопилось в избытке. Первым делом она сменила фамилию. Она больше не желала оставаться миссис Энвар и, одобренная Сэйри Бак, стала снова Николь Льюис, как в девичестве. Потом съездила в банк и проверила все свои счета. Слава богу, все оказалось в порядке. Благодаря многолетнему труду ее родных, которые сумели заработать, а потом завещали ей все, что имели, у Николь оставалось приличное состояние, и она решила, что снова откроет галерею.