Подари мне горы! - Кей Мортинсен Страница 29

— Дженнифер. Дженнифер, — зашептал Бардалф и осторожно повернул ее к себе.

Их губы слились в поцелуе, пальцы соединились в замок, тела тесно прижались друг к другу. Она страстно хотела, чтобы он полюбил ее, овладел ею, не лишил ее возможности почувствовать себя счастливой. Ей не хотелось больше оставаться забитой скромницей, пугливой мышкой. Отныне она будет брать от жизни все, что сможет. Разумеется, в самом хорошем смысле этого понятия… А в эту минуту ей больше всего хотелось мужского тела!

Ее груди напряглись, затвердевшие соски болезненно ныли, бугорок Венеры млел и таял от соприкосновения с вздувшимся пахом Бардалфа. Она не заметила, как и когда упала с нее и с него одежда, как его пальцы скользнули в ее увлажнившееся лоно, как ее губы приникли к его разгоряченной плоти…

— Я не могу больше терпеть! — прошептала Дженнифер. — Пожалуйста! Полюби меня! Прошу тебя…

— Но что будет потом? — спросил он.

— Не думай о будущем. Важен настоящий момент!

Она взяла его руку и положила на низ своего живота.

— Войди в меня! — услышал он трепетный приказ женщины и не замедлил исполнить его.

Их тела слились воедино и тотчас превратились в любовный «перпетуум-мобиле», который, казалось, действительно никогда не сможет остановиться. Он хотел ее бесконечно и без конца наслаждался ею. Так же, как и она им. И оба не слышали, как застонали, закричали вместе, когда наступил миг блаженства, а вслед за ним — глубокий покой.

В эту минуту она поняла свою мать. Поняла, что значит встретить свою истинную любовь, от которой нельзя никуда деться. Она испытала с Бардалфом такое счастье, такую безумную, дикую, всепоглощающую любовь!

— Неужели… так бывает всегда, когда любишь? — спросила она и обвила его шею руками.

— Это было невероятно! Ослепительно! — сказал он и нежно поцеловал ее в то место, где находятся истоки любви между мужчиной и женщиной.

Через полчаса Дженнифер тихо-тихо прошептала ему в самое ухо:

— Бардалф, я опять хочу тебя. И также глубоко и сильно. А потом… чуточку медленнее, спокойнее, но еще глубже.

— Милая Дженнифер, — прошептал он, целуя ее соски и ложась на нее.

Она сразу стала двигаться под ним. Сначала медленно, спокойно, тихо, потом быстрее, выше, нервнее. На этот раз все опять произошло стремительно, бурно, насыщенно. Сладостная усталость повергла обоих в короткое забытье, после которого они быстро встали, оделись, и он сказал:

— Моя дорогая девочка, нам пора ехать. В Дуранго мы уже не успеваем, но ведь тебе надо быть дома перед возвращением Энди из школы.

В полудреме они направились к машине. Несмотря на печальные сведения, которые она узнала о своих родителях, Дженнифер чувствовала себя счастливой.

— Спасибо, что привез меня сюда, — сказала она.

— Гейл объяснил мне, где погибли твои родители, — приглушенным голосом заметил Бардалф. — Теперь мы можем приезжать сюда регулярно. И, мне кажется, нам надо иногда брать с собой Энди.

Подъехав к школе, они встретили ее сына и уже через несколько минут остановились у маленькой церквушки неподалеку от «Желанной женщины». Дженнифер спокойным тоном рассказала Энди о судьбе его бабушки и дедушки, в то время как Бардалф отыскал их могилу.

— Вот это место, — указал он им на камень, водруженный над холмиком серой земли.

— Я не могу прочесть, что на нем высечено, — произнесла Дженнифер и закрыла ладонью глаза, наполнившиеся слезами.

— Тут высечены такие слова… — И Бардалф прочитал вслух: — «Здесь покоятся Джерри Макмейерс и Хонора Кеттл». Далее, — пояснил он, — следуют даты… А в самом низу добавлено, что они «трагически ушли из этого мира, чтобы навеки оставаться вместе в мире ином». Этот надгробный камень воздвиг Гейл Трэмп, — сообщил Бардалф. — Юджин и Берта не захотели оплачивать похороны, и из-за этого возник скандал. Но все работники «Желанной женщины» решили сброситься, и необходимая сумма была собрана. Особняк был продан и отошел к поместью твоего отца. Но поскольку Джерри Макмейерс не успел внести никаких изменений в свое завещание, вся его недвижимость перешла к дальней кузине, которая живет сейчас в Лос-Анджелесе. Гейл был очень расстроен из-за того, что тебе ничего не досталось. Но после смерти твоих родителей он всегда старался присматривать за тобой.

— В мире столько добрых людей! — сказала она. — Деньги не имеют для меня такого важного значения. — У меня есть другие ценности в жизни.

— Мама, не плачь! — обратился к ней сын.

— Мне грустно, и в то же время я счастлива. — Дженнифер обняла подростка. — Ты понимаешь меня, мой мальчик?

— Да, ма. — Его большие голубые глаза потеплели. — Мне жаль, что они ушли из жизни. Я бы любил их. Но я рад, что они не оставили тебя. И… я люблю тебя, ма. И теперь все у нас будет хорошо.

В тот вечер, когда Бардалф и Энди сделали обычную пробежку в парке, когда выполнили его домашнее задание и когда все вместе поужинали, втроем они уселись на диване и почти час говорили о разных разностях, о всяких пустяках. Когда Энди ушел спать, Дженнифер уткнулась под мышку Бардалфа и стала смотреть телевизор. Они молчали и только целовались и ласкали друг друга.

— Я хотел бы сейчас оказаться с тобой вместе в одной постели, — прошептал он ей на ухо.

— Я тоже.

— Завтра мы заедем в новый офис нашего фонда, и я там буду любить тебя так, как еще никогда не любил. — Неожиданно он встал и опять шепнул ей на ухо: — А теперь я должен идти, Дженнифер. Увидимся утром.

Когда он ушел, она задумалась о том, что в его словах был не столько сексуальный смысл, сколько другой, более глубокий подтекст. Уже засыпая, она стала тешить себя надеждой, что их с Бардалфом связывало не только взаимное физическое влечение, но и нечто большее, нечто более значимое.