Диагноз: Любовь - Мегги Леффлер Страница 29

— Значит, — подытожила я, рискнув откусить кусочек цыпленка, — ты бросила Бена только потому, что он выбрал не то слово? Ты понимаешь, насколько дико это выглядит?

Алисия махала над пирогом, пытаясь остудить его. Когда пар перестал заслонять ее, она ответила:

— Холли, в любых отношениях бывают определенные моменты. Бен никогда не задумывается о моих ощущениях. Это меня злит. Но я, признаться, и не надеялась, что ты это поймешь.

Я задумалась над тем, что подтолкнуло Алисию к такому выводу. Неужели классификация фруктов? Но затем решила, что куда важнее выяснить, как она нашла меня и надолго ли решила здесь остаться.

— И что теперь? — спросила я.

— Ну, я люблю твоего брата, — продолжила Алисия, — но не хочу спешить со свадьбой только потому, что это верный по логике вещей шаг в серьезных отношениях…

— А еще потому, что ты купила платье, — вставила я.

— Правильно. — Она мило улыбнулась. — Веришь ты мне или нет, но я очень серьезно отношусь к браку. Мои родители развелись. Из того, что Бен рассказал мне, я поняла, что ваши мать и отец жили в браке.

— Мои родители тоже не избежали проблем, — ответила я, — но они были очень привязаны друг к другу.

— Да ладно. Бен говорил, что твои родители регулярно ссорились. Он сказал, что все знали о том, что твоя мать уехала и не собиралась возвращаться. Если бы не то вторжение войск, она бы и не…

— Моя мать не была… какой-то шлюхой, — прошептала я, стараясь забыть о письме Саймона. «Мне хотелось бы верить, что женщина, чья кожа на вкус соленая от пота и солнцезащитного крема, женщина, которая провела со мной ночь на моем скрипучем раскладном диване, была настоящей Сильвией».

— А кто говорит об этом? — удивилась Алисия.

— К тому же моему отцу далеко до образа тирана, — добавила я.

— Эй, эй, не пойми меня превратно. Мне нравится твой отец, — торопливо заговорила Алисия. — Я звонила ему, чтобы выяснить, где ты теперь находишься. Я знала, что уж он-то даст мне правильный адрес. К счастью, он умеет забывать.

— Твой пирог остынет, — мрачно произнесла я.

— Но иногда он настолько не от мира сего, — продолжила Алисия. — Я имею в виду… Боже, да вспомни хотя бы похороны.

Я поняла, что она, должно быть, имеет в виду костюм, черный костюм от Армани, который Джекси нашла тем утром висящим в прачечной у гладильной доски. Папа не помнил, покупал ли он его, но пиджак прекрасно подходил ему, а брюки можно было подшить позже, сказал он нам, приписав появление костюма щедрости Джекси. Когда он решил повязать один из своих «рабочих» галстуков — красный, с рисунком в виде детишек с воздушными шарами, — Джекси воскликнула: «Ни в коем случае!» — и заменила галстук на серебристо-серый, который прекрасно подходил к костюму. (Позже папа утверждал, что он был полностью уверен, что костюм привезла с собой Джекси, как будто дизайнеры одежды всегда возят с собой запасные костюмы для мужей усопших.) Мы не знали, кому принадлежит костюм, до тех самых пор, пока нас не догнал в церкви грустный и раздраженный Тор Барншак, одетый в синий папин свитер, защитного цвета штаны и красный галстук с воздушными шариками.

Но были и куда более грубые накладки с одеждой. Алисия Акстелл явилась на похороны в коротеньком черном платье для коктейля. «Наконец-то я нашла, куда пойти в этом платье!» — вспомнились мне ее слова. А Вездесущий Вик был в шлепанцах, хотя никто не надевал по ошибке его ботинок.

И уж, конечно, никто не выглядел настолько неуместно, как мама. Джекси, одевая мою мать для похорон, в итоге нарядила ее в обтягивающее платье от Ральфа Лорена и лавандовый шарф от Кристиана Диора. (Слава богу, не было сумочки от «Прада» и мобильного телефона.) Я не могла заставить себя подойти к ее телу. Только не после трех месяцев практикума по анатомии. Мамы больше не было.

— Я даже не знала, что у Бена появилась девушка, — сказала я, глядя, как Алисия выковыривает луковицу из начинки своего пирога. — Это было… странно.

— Ты поэтому игнорировала меня? — спросила она.

— Я не игнорировала тебя, — возразила я.

Алисия открыла рот, собираясь что-то сказать, но затем, видимо, передумала.

— Я помню, как твой отец возвращался домой под дождем, — вымолвила она после довольно продолжительной паузы, на что я угрюмо кивнула. — Он выглядел таким печальным.

Отец ушел с похорон еще до того, как мы засыпали гроб розами и опустили его в могилу. Мы посадили отца в лимузин по дороге из церкви. Он рыдал, низко опустив голову.

— А потом он сушил «уитсинс» [13], — сказала я, чувствуя, как в горле застрял ком, не дающий даже думать о еде.

— Что?

— Позже, когда все соседи и мамины друзья собрались в нашем доме на поминки, я вышла в кухню за блюдом с крекерами и сыром и увидела, как он раскладывает на противне «уитсинс», собираясь засунуть их в духовку. Кто-то оставил их под дождем.

— Скорее всего, это были мы с Беном, — медленно произнесла Алисия. — Вроде бы я помню, как мы ели крекеры во дворе.

А я вроде бы помню, что, выглянув из окна в ванной, увидела, как вы тискаете друг друга у стены дома. Это было отвратительно. Твоя рука была у него в штанах, а его рука была…

К счастью, началось караоке, которое отвлекло меня от этих мыслей. Парень с загипсованной ногой прохромал к микрофону и повел аудиторию на знакомство с «Игроком». Под одобрительные аплодисменты его застенчивый голос внезапно набрал силу и он запел увереннее. Я почувствовала, как мне самой хочется подпеть ему «Знаю, когда уйти, и знаю, когда сбежать».

Вместо этого я повысила голос и спросила у Алисии, что она тут делает.

— Да не знаю. Просто… — Она помедлила и посмотрела мне в глаза. — С тех пор как застрелили моего дядю, меня не оставляет чувство, что нужно познакомиться со своей семьей. Узнать остальных лучше, чем я знала его. Я имею в виду, что некоторых-то я знаю. Моего отца, например. Он нормальный и зарабатывает много денег. Но моя мать явно сошла с ума и теперь живет в Орегоне. Бен тебе не рассказывал?

Я покачала головой, хотя на самом деле, конечно, знала об этом.

Алисия сделала несколько глотков пива и только потом продолжила:

— Я даже не знаю, что с ней случилось и почему.

— Но если она живет в Орегоне, почему бы тебе не слетать туда?

— Я была там, но нам не удалось поговорить. У меня мурашки по коже от пребывания в этом месте. Представь, она живет в какой-то мерзкой коммуне, трудится на огороде и пытается вести самую размеренную в мире жизнь. Я не знаю почему, но с тех пор как у нее случился нервный срыв, я очень некомфортно чувствую себя, оставаясь с ней наедине.

— О, — сказала я, — так вместо этого ты преодолела… столько миль, чтобы попасть сюда?