Нечаянный обман - Дана Хадсон Страница 29

Крейвен не совсем согласился с подобным определением, но спорить на лингвистические темы не было времени.

– В общем, дело обстоит так: здесь отец и мать Анны и, похоже, они не представляют, как мы познакомились. В понимании мистера Гринфилда его дочь совершила жуткий мезальянс.

Эдвард горько расхохотался.

– Еще бы! История повторяется, правда, наоборот. Совсем недавно совершившими мезальянс были мы.

Чарльз только пренебрежительно взмахнул рукой.

– Никогда о таком не думал. Я всегда понимал, что Анна – это подарок судьбы.

– Но в первые дни?

Крейвен был вынужден согласиться:

– Я вел себя не лучшим образом. Но не потому, что считал себя лучше, а для того, чтоб она могла чувствовать себя свободно.

Чарльз был непривычно взволнован, даже встревожен, и Торвальд проницательно спросил:

– Слушай, друг, а Анна успела тебя предупредить перед появлением своих родителей?

– В том-то и дело, что нет! Когда они появились, я ни о чем не подозревал! Но самое противное, мистер Гринфилд уверен, что я обольстил его дочь исключительно для того, чтоб сделать с его помощью политическую карьеру!

Эдвард замер.

– Вот это да! И Анна не разубедила его?

– Нет. Похоже, ее семья и не подозревает, в качестве кого они с Маргарет приехали в Штаты. И не знаю, хватит ли у нее решимости признаться в этом.

– Но что тут зазорного? Нормальный честный труд.

– Ну, в общем-то, да. Но не для мистера Гринфилда. Он откровенный сноб. И члены его семьи не могут работать прислугой.

Эдвард на мгновенье забыл о своих собственных неприятностях.

– Ну и неразбериха! И что ты думаешь делать?

Крейвен беспомощно пожал плечами.

– Не имею ни малейшего представления.

Торвальд смог только уныло констатировать:

– Ну, мы и влипли…

Но Чарльз, внезапно встряхнувшись, свирепо пообещал в никуда:

– Я никому не позволю забрать у меня Анну! Даже ее знаменитому папаше!

Подтянувшись, Нэд тоже поклялся:

– Я тоже! Маргарет – моя!

Только тут Крейвен заметил странную бледность Торвальда.

– Похоже, у тебя тоже проблемы?

– Ну да. Еще какие. Я принял ее свояка за любовника и наговорил Маргарет черт знает что. Не знаю, простит ли она меня. Да и где она, я тоже не знаю. Может быть, Анна знает?

Они одновременно посмотрели на окна коттеджа, из окон которого доносились чьи-то негромкие голоса.

– Возможно. Но мне что-то не очень хочется предстать пред ясны очи ее папеньки. Если честно, меня под его взглядом мороз пробирает до самых костей.

Торвальд сочувственно покивал головой. Он и сам испытывал неприятное стеснение в груди. Одно дело, когда ты берешь в жены девушку из скромной семьи, чувствуя себя при этом почти благодетелем, и совсем другое, когда отец невесты считает тебя, мягко говоря, охотником за выгодной невестой.

Прерывая тяжкие размышления, из дома вышла Анна и легким шагом направилась к ним по усыпанной золотистым песком дорожке. Ее бронзовые волосы сверкали на солнце. Чарльз быстро пошел ей навстречу. Не скрывая желания, обнял за талию и заглянул в глаза.

– Как ты?

Она подняла к нему серьезное лицо.

– Нормально. Я рассказала родителям обо всем. Папа, конечно, недоволен моим поведением, но тебя больше ни в чем не винит. Наоборот.

Крейвен наклонился к ней, так интимно улыбаясь, что Торвальд немедленно почувствовал себя неловко. Он бы тут же ушел, но ему необходимо было выяснить, где Маргарет.

– Наоборот? То есть теперь он мне рад?

Так откровенно соврать Анна не смогла.

– Ну, не рад, но и не против. Он считает, что ты поступил как джентльмен.

Чарльз расхохотался, запрокинув голову.

– Я поступил не как джентльмен, а как настоящий дикарь. Вместо того, чтобы ухаживать за тобой, как полагается, приставал с непристойными предложениями. Меня может немного извинить только то, что, увидев тебя, я просто сорвался с катушек.

Анна улыбнулась ему с мягким укором.

– Чарльз, я серьезно. Не знаю, понравится тебе или нет, но, услышав, что от тебя в знак протеста ушла вся твоя команда, папа вызвал на подмогу свою. И они уже сегодня вечером будут здесь.

Теперь уже развеселился и Эдвард.

– Вот это славная пощечина господину Александеру и всем тем дурням, что ушли вместе с ним.

Чарльз не разделил его веселья.

– Это-то приятно, что и говорить, но вот попадать в зависимость от будущего тестя мне вовсе не хочется.

– Это вовсе не зависимость. Это семейная взаимовыручка. – Анна и впрямь была недовольна словами жениха. – Но ты, конечно, волен ее принимать или нет. Тем более что мы с тобой еще не женаты.

От этих слов веяло прохладцей, и Крейвен вмиг опомнился.

– Я очень благодарен твоему отцу, милая. И, конечно, буду рад поучиться у настоящих ассов своего дела. Надеюсь, ты мне поможешь?

Настороженно глядящая на него Анна расслабилась и ласково положила ему руки на плечи.

– Конечно. Я очень этого хочу. Замечательно, когда муж и жена работают в одной команде.

Торвальд понял, что он третий лишний. Если б его не было рядом, Чарльз с Анной обменялись не только обещаниями. Но он здесь не затем, чтобы завидовать чужому счастью, а чтоб вернуть свое. Он сделал шаг вперед, заставив влюбленных обратить на себя внимание.

– Ребята, мне очень жаль, что я вам мешаю, но у меня насущный вопрос – куда могла уехать Маргарет?

Анна перевела на него затуманенный взгляд.

– Ах да, Маргарет мне позвонила и сказала, что между вами произошло нечто такое, отчего она увидела вас в истинном свете. В общем, она ошиблась и не хочет больше иметь с вами никаких дел.

Торвальд потемнел. Такого решительного отпора он не ожидал. Конечно, он виноват, что не сдержал свой дьявольский темперамент и вылил на Маргарет столько грязи, но ведь его вполне можно понять!

– Но ведь я люблю ее!

Это был воистину вопль истерзанной души, и Анна с сочувствием кивнула головой.

– Я не подвергаю это сомнению. Но ведь дело не в вас, мистер Торвальд, а в Маргарет. А она жестоко разочарована. Боюсь, она и впрямь видела не столько вас, сколько своего юношеского кумира, вознесенного на пьедестал. А вы оказались обычным человеком, подверженным неприятным земным слабостям, таким как ревность, злость и грубость. Думаю, ей нужно успокоиться и подумать.

У Нэда защемило сердце, и он неосознанно положил руку на грудь. Ревность, злость и грубость? Он не оценивал свое поведение с этой точки зрения, но был вынужден признать, что это правда.