Пегас - Даниэла Стил Страница 29

Вечер прошел очень тихо: все трое сидели, глядя на мерцающие огоньки, и каждый думал о своем. Когда мальчики ушли готовиться ко сну, Николас осторожно задул свечи: он очень боялся пожара, но не смог отказать детям и самому себе в удовольствии провести вечер так, как было принято на родине. Он тоже лег, но долго не мог заснуть: думал об отце, об Алексе, о том, как они жили и как провели рождественский сочельник. Особенную тревогу вызывал отец. Николас часто ему писал, но помочь, к сожалению, ничем не мог. Утешало лишь то, что Алекс не забывал старика, навещал едва ли не каждый день, а в письмах уверял, что у того все в порядке. Оставалось лишь надеяться, что друг не кривит душой, пытаясь успокоить.

С Рождества до Нового года в цирке царила атмосфера праздника. Все приглашали друг друга в гости, устраивали застолья. Многие ездили в город, чтобы погулять, посидеть в ресторане. Накануне Нового года руководство цирка устроило торжество в главном шатре, где присутствовали все артисты и рабочие. Николас с сыновьями, разумеется, тоже приняли участие в общем веселье. На вечеринке можно было познакомиться с новыми людьми и встретиться с теми немногими, с кем уже успели подружиться. Вокруг звучало множество языков. Николас удивился обилию немцев, итальянцев и французов.

Наступление Нового года завершало рождественские каникулы. Скоро мальчикам предстояло вернуться к учебе. В школу Тобиас и Лукас ездили вместе с другими детьми; к счастью, оба уже в достаточной степени освоили английский язык и чувствовали себя уверенно. В апреле предстояло отправиться на гастроли. Николас радовался грядущему путешествию по огромной стране, мечтал открыть для себя Америку, город за городом, от восточного побережья до западного. Дети тоже с нетерпением ждали перемен.

Новогодний вечер провели с Галиной, Сергеем и всей их большой семьей, а домой вернулись вскоре после полуночи. Мальчикам даже разрешили попробовать шампанское: Тобиас сделал несколько глотков, а Лукасу досталась лишь капля. Они с Рози играли в шашки и, не закончив партию, незаметно заснули, так что Николасу пришлось нести сына на руках. Год проводили с новыми друзьями, в тепле и уюте. Особенно приятно было говорить по-немецки и соблюдать общие традиции.

На следующий день, занимаясь лошадьми, Николас увидел на улице Лукаса и Рози: дети направлялись в главный шатер. Он велел сыну вернуться домой к ланчу, и тот пообещал не опаздывать. Но едва Николас закончил чистить Пегаса и перешел к Афине, в конюшню прибежала испуганная Рози.

– С Лукасом беда! – сквозь слезы закричала она по-немецки. Николас окаменел от ужаса. Трудно было представить, что натворил неугомонный мальчишка. Подошел слишком близко к слону, и тот его растоптал? Сунул руку в клетку с тигром? Попал под грузовик? В цирке могло произойти все, что угодно, особенно с таким любознательным и живым ребенком, как Лукас.

– Что случилось? Где он? – с трудом ворочая языком, проговорил Николас; щетка со стуком упала на пол.

– Там, на манеже… хотел пройти по низкой проволоке и упал. Наверное, сильно ударился головой. Лежит с закрытыми глазами, не отвечает и не шевелится. – Николас не стал выяснять детали, а бегом бросился к шатру, расположенному в самом центре городка. Непонятно, что заставило мальчика залезть на проволоку, натянутую для тренировок воздушных гимнастов. В шатре возле одного из снарядов собралось несколько человек. Николас подбежал, опасаясь худшего. Он уже потерял жену и дочку, так неужели суждено пережить еще один страшный удар, причем в чужой стране, где и без того несладко? Лукаса он заметил сразу: сын лежал беспомощный и жалкий – в коротких штанишках и клетчатой рубашке – но глаза его были открыты, и он разговаривал. Подойдя ближе, Николас увидел, с кем именно говорит малыш. Рядом с ним опустилась на колени Кристиана в белом трико и балетных туфлях. Лукас слабо улыбался, а она держала на его голове мокрую тряпку и велела лежать неподвижно.

Николас сразу обратился к девушке, решив, что та видела, как мальчик залез на проволоку, но приняла поступок за невинную игру.

– Что случилось? – резко спросил он.

– Не знаю, – тихо ответила Кристиана по-английски, но с заметным польским акцентом. – Я вошла уже после того, как он упал. Ничего страшного, глаза нормальные. На голове шишка, но видит он хорошо. Можно вызвать доктора, но, по-моему, обойдется и так. И шея тоже не повреждена. – Она знала, чего надо опасаться, и уже все проверила; говорила тихо, спокойно, но в то же время уверенно и со знанием дела. А с ребенком обращалась очень нежно.

Николас кивнул и снова посмотрел на Лукаса.

– Зачем ты туда полез? Ничего глупее и опаснее не придумаешь! Запросто мог сломать шею. – От волнения голос звучал сердито, но на самом деле страх переполнял душу и не оставлял места для гнева. Низкая проволока была натянута всего лишь в пяти футах над землей. Сущие пустяки по сравнению с высокой, но для ребенка и этого вполне хватило бы, чтобы серьезно пораниться. К счастью, ничего страшного, кажется, не произошло. Благодарно взглянув на Кристиану, Николас взял сына на руки. Лукас тут же закрыл глаза и сказал, что его тошнит.

– Скорее всего, это небольшое сотрясение мозга, – предположила девушка. – Немного полежит в постели, и все пройдет. – Она улыбнулась. – Первое время со мной такое часто случалось.

– Поэтому вы стали такой бесстрашной и безрассудной, что работаете без сетки? – серьезно осведомился Николас. Он до сих пор с ужасом вспоминал головокружительный номер под куполом цирка. А сейчас вдруг ясно понял, что никогда еще не встречал таких сияющих голубых глаз, способных проникнуть в душу и развеять привычный сумрак. Взгляд притягивал, завораживал, гипнотизировал.

– Так принято в нашей семье, – спокойно ответила Кристиана. Вопрос ничуть ее не смутил, хотя жутковатая традиция убила мать и сделала инвалидом отца. – Может быть, мне лучше пойти вместе с вами и немного побыть с мальчиком? – спросила она.

Сам не зная почему, Николас кивнул; девушка быстро вышла из шатра вслед за ним и, не отставая ни на шаг, поспешила к трейлеру.

– Если хотите, позову доктора, – снова предложила она, хотя по дороге Лукас уже бойко разговаривал и, несмотря на шишку, быстро приходил в себя. – Но мне кажется, необходимости нет.

Николас с сыном на руках вошел в дом первым и пригласил Кристиану.

– Напугал до смерти, – проворчал он, бережно опустил Лукаса на кровать и вышел из спальни, чтобы намочить еще одну тряпку, но Кристиана уже держала ее наготове и передала, как только он появился в гостиной. Николас положил холодный компресс на лоб сына, велел не снимать и вернулся в комнату, чтобы поблагодарить Кристиану за помощь.

– И как только Лукасу пришло в голову залезть на снаряд? – огорченно спросил он.

– Нельзя было оставлять проволоку натянутой. Я после тренировки обязательно снимаю. Наверное, люди не понимают, что даже эта высота опасна, – ответила Кристиана, пристально глядя в глаза. Сейчас, стоя рядом, он особенно остро ощутил, насколько она миниатюрна – почти как ребенок. И в то же время во взгляде сквозила зрелая, женственная нежность, а в каждом слове и жесте читались бесстрашие, искренность и спокойная мудрость.