Всегда говори "Да!" - Барбара Уоллес Страница 29

Они пошли дальше. После нескольких минут тишины Хантер откашлялся:

– Наш визит в замок Бельведер навел меня на кое-какие мысли.

– Насчет чего?

– Я подумал, было бы интересно поснимать какие-нибудь замки в Европе.

– А как же твоя работа? Как же «Ньюстайм»?

– Надо на время отказаться от репортажей из горячих точек.

– Из-за того, что случилось в Ливии? – Эбби так и не узнала правду. – Расскажешь?

– Да нечего особенно и говорить. Сомневаюсь, что моя версия будет хотя бы наполовину такой же интересной, как та, которую поведал Майлз. Мне пришло в голову, что нужно сделать фотографии забытых европейских замков. Небольших, которые пришли в упадок.

– Прямо-таки как позабытые детские сказки, – съязвила Эбби.

Хантер посмотрел на нее. Его лицо было искажено тенью, хотя ей показалось, что он неодобрительно посмотрел на нее.

– Нам надо поработать над твоими сказками, – произнес он.

– Я уже поработала. – Неужели он ее не слушал в Бельведере? – Прекрасный принц оказывается подлецом, Золушка двигается дальше и учится самозащите. – Она могла бы еще добавить, что замок тоже превращается в руины. – Гораздо более реалистичная версия, если тебя интересует мое мнение.

– А как насчет продолжения?

– Какого продолжения?

– Того, где она встречает нового принца и он устраивает ей двухмесячные европейские каникулы, чтобы можно было проверить тамошние замки?

– Я не думаю… – Эбби замолчала, когда смысл слов Хантера дошел до нее. – Погоди-ка. Ты что, приглашаешь меня поехать с тобой? В Европу?

– Почему нет?

– Я… – Эбби была в полном шоке. – Но ты говоришь о нескольких неделях.

– Скорее о паре месяцев.

– Месяцев? Я не знаю, что сказать.

– Для начала неплохо было бы сказать «да».

– Д-да.

Он пожал ее плечо:

– Не могу дождаться, чтобы показать тебе Европу, любимая. Там так много прекрасных вещей и мест!

Хантер начал перечислять города, в которые хотел бы ее отвезти. Другая женщина на ее месте была бы счастлива получить такую возможность. Но Эбби внезапно испугалась.

– У меня нет паспорта, – произнесла она.

– Мы можем его оформить. Можно это сделать буквально за день.

– Чудесно. – Она заставила себя улыбнуться.

– Во Французских Альпах есть один отель, там такой вид из окон, ты просто не поверишь! – Хантер замолчал, изучая ее лицо, потом провел ладонью по щеке. Она не смогла сдержать дрожь. – Мне не дает покоя мысль, что я мог бы закрыть тебя там и не выпускать из постели много дней.

– Не выпускать? – прошептала Эбби. – Много дней? – Он говорил это конечно же в шутку, Эбби прекрасно знала. – Звучит так, будто я твоя собственность.

Не отрывая взгляда от ее глаз, он поцеловал тыльную сторону ее запястья.

– Неужели было бы так ужасно принадлежать мне? – прошептал он.

Как раз тогда она увидела это. Желание, тлеющее в его глазах. И, отчетливо подчеркнутое уличными фонарями, собственническое выражение в глубине его серо-голубых глаз, которое ясно говорило «ты моя».

Так было все время. Поэтому ей было так тревожно. Уоррен относился к ней так все время. Будь он проклят!

Хуже всего, Эбби снова почувствовала возбуждение, когда увидела это выражение.

Все повторялось. Она снова упадет в пропасть.

Черт! Хантер ведь обещал. Эбби поверила ему, когда он сказал, что ничего не может ей предложить: никаких чувств, никаких эмоций. Что он не может предложить ей отношения. А потом он стал смотреть на нее, как мужчина смотрит на завоеванную собственность. Как будто ему есть дело до нее.

– Мне надо выбраться отсюда. – Она освободилась из его рук, надеясь, что сможет поймать такси до того, как Хантер ее остановит.

– Какого черта? Что происходит? – Хантер побежал за ней. – Почему ты убегаешь?

Она боролась с тем, как сжалось ее сердце при виде растерянности Хантера.

– Мне просто надо выбраться отсюда. Мне надо идти…

Идти куда? Эбби не могла больше оставаться в его квартире. Она должна собрать свои вещи и вернуться в дом Маккензи. Опять начать все сначала.

Ну где же все такси? Ради всего святого, это же Нью-Йорк! Разве не должны они быть везде? Что-то желтое мелькнуло на дороге. Эбби замахала рукой, но лишь для того, чтобы увидеть, как машина проносится мимо нее с пассажиром на заднем сиденье.

Хантер схватил ее за плечо, заставляя повернуться.

– Что бы ни заставило тебя так отреагировать, скажи мне. Я не позволю тебе сбежать вот так, без всяких объяснений.

Он был прав. Эбби была ему очень многим обязана, но не могла подобрать правильные слова.

– Это из-за Европы, да? Ты не хочешь туда ехать. Прекрасно.

– Дело не в поездке.

– В чем же?

Эбби постаралась сморгнуть слезу. Хантер выглядел таким растерянным, и обеспокоенным, и, возможно, обиженным. На мгновение она перенеслась мысленно в комнату с архивами и вспомнила мальчика, всегда остающегося в стороне. Жалость разрывала ее сердце на кусочки. Слезы, которые она сдержала за несколько мгновений до этого, жгли ей глаза.

– Я совершила ужасную ошибку, – прошептала она.

– Ошибку?

Он понял, о чем она говорит. Как будто тень накрыла его лицо, и Хантер тут же ушел в себя. Тот мужчина, которого она любила, исчез.

– Понятно.

– Мне так жаль. – Эбби была ненавистна мысль о том, что она причинила ему боль. – Я никогда… То есть я не могу… – Она замолчала, когда мимо них пробежали люди. – Я пообещала себе, что никогда больше не сделаю тех ошибок, которые совершила с Уорреном.

– Уоррен. Сколько можно! – Хантер запустил руку в свои волосы. – Сколько раз я уже напоминал тебе, что я не твой бывший?

– Я знаю. – Хотя он был в какой-то степени более опасным. – И именно поэтому было бы так легко сделать тебя центром моей вселенной.

– Не понимаю.

– Я потеряла себя с Уорреном. Я превратилась в слабовольную женщину и не узнавала сама себя. А все потому, что решила: это он – мой прекрасный принц. А он им не был. И когда я освободилась, то пообещала самой себе, что я никогда больше ни с кем не потеряю себя. Уж лучше я буду одна.

– Ясно. – Хантер уставился на землю и лишь через несколько долгих минут поднял глаза на Эбби.

Но за мгновение до того, как его взгляд стал жестким, она уловила слабость, мелькнувшую в глубине его удивительных глаз.

– Только один вопрос, – хрипло произнес он.