Блеск жемчуга - Кэтрин Стоун Страница 29

При виде опечаленного той давней потерей лица Алисон, не забывшей о матери, которую она никогда не знала, на Мейлин саму нахлынули давние воспоминания: как она любила погибшего до ее рождения отца, которого никогда не видела, как ей не хватало его и как она верила, что если бы он остался жив, в ее жизни все было бы иначе.

Да, наконец то у нее нашлось нечто общее с сестрой: они обе провели немало часов, мечтая о том, чтобы у них были живы оба родителя. Для Мейлин этим фантазиям пришел конец когда ей исполнилось тринадцать, а для Алисон? Ведь ее мать в самом деле умерла, тут не могло быть ошибки, и выживи Бет Уитакер, она наверняка любила бы свою дочь всем сердцем. Мейлин прошептала:

- Извините, Алисон.

И тут, где то в середине «спасибо» Алисон, раздалась трель телефонного звонка, почему то заставившая Мейлин вздрогнуть.

Это звонил Гарретт Уитакер, отец, которого Мейлин когда то любила и которого ей так не хватало, отец, чье лицо исказилось от ужаса, когда он увидел, что его любимая дочь умирает. Он звонил в Гонконг, чтобы узнать, как добралась Алисон, все ли с ней в порядке.

«Любящий папаша!» - подумала Мейлин внезапно, и ей стало больно. Что бы ему стоило позвонить ей хоть раз, чтобы убедиться, что с ней все в порядке?! И что бы стоило ему хоть раз успокоить ее, утереть ее слезы, когда кто нибудь называл ее ублюдком шлюхи?

- Да, папа, - тихо рассмеялась Алисон. - Я тут, со мной все в порядке. Все отлично… Да, меня встретили Джеймс Дрейк и Мейлин Гуань. Это архитектор проекта, она сейчас тут у меня, мы пьем чай… Папа?… Ой, мне на минуту показалось, что с линией что то не в порядке, я перестала тебя слышать…

Похоже, Гарретт Уитакер довольно быстро оправился от шока, полученного при известии, что его дочери мирно сидят рядышком, попивая чаек.

«Разумеется, он очень быстро оправился, - подумала Мейлин. - Почти двадцать восемь лет он был уверен, что нечего беспокоиться, никаких призраков прошлого не осталось».

А ведь Мейлин прямо сейчас могла бы, если бы захотела, вывести его на чистую воду. Достаточно было взять трубку из перехваченной серебряным браслетом руки сестры и сказать: «Привет, папочка! Это я, твоя брошенная дочка! Что? Ты удивлен, откуда я все знаю? А я знаю. Твоего запудривания мозгов моей мамочке хватило только на тринадцать лет. Нет, она то тебя не выдавала - она представляла тебя павшим героем, как ты ее научил. Я сама открыла все это, я все про тебя знаю, папочка. Ты вовсе не герой… разве что для Алисон… по крайней мере, ты был для нее героем до сегодняшнего дня».

Вместо этого Мейлин подошла к стеклянной стене и стала рассматривать феерию огней на горизонте, думая о том, какой может быть голос у ее отца.

Как он звучит теперь, исполненный любви к Алисон?

А что можно сказать о душе Гарретта Уитакера? Есть ли в ней хоть маленький уголок, неравнодушный к оставленной им дочери? Маленький маленький уголок, где был бы образ его дочери?

Так как Алисон была не одна, то она, из вежливости по отношению к Мейлин, не стала долго распространяться. Пообещав часто звонить и передав привет бабушкам и дедушкам, она завершила разговор. Как только Мейлин услышала звук положенной на рычаги трубки, она призвала на помощь все свое актерское мастерство. Пожалуй, сияющие глаза Алисон не готовы еще к зрелищу того мрака, что царил в ее душе… Лучше исчезнуть из комнаты, прежде чем Алисон поймет, насколько она взволнована, как ей плохо.

Отвернувшись от панорамы Гонконга и глядя в лучащиеся радостью глаза сестры, Мейлин сказала:

- Я все таки пойду, Алисон. Эта проблема с чертежами не дает мне покоя.

Алисон проводила ее до двери, и теперь Мейлин могла укрыться в убежище своего номера. «Убежище»? - ядовито усмехнулся ее внутренний голос. - Ты называешь убежищем место, откуда открывается прекрасный вид на «Пининсулу»?

Но когда Алисон открыла дверь, в коридоре оказался Сэм Каултер.

Поздоровавшись с Алисон, Сэм перевел взгляд с ее изумрудных глаз на темно зеленые Мейлин и сказал:

- Привет, Мейлин!

- Привет, Сэм, - Мейлин быстро отвела взгляд; Сэм не был слеп к чужим болям и бедам - он то мог рассмотреть тень страдания там, где никто бы ее не увидел.

- Я уже ухожу, - сказала Мейлин, обращаясь к высокому стройному ковбою, перегородившему проход.

Сэм даже не шелохнулся.

- Я провожу тебя до номера, Мейлин. Только поздороваюсь с Алисон.

- Привет, Сэм, - послушно повторила Алисон и, улыбнувшись, добавила: - Пока, Сэм.

Номер Мейлин был на том же этаже, что и у Алисон, и его хорошо должно было быть видно, но сейчас его загораживала фигура Сэма. Эта дверь, призывно маня ее, соблазняла ринуться к ней.

«Нет, - приказала себе Мейлин. - Я должна спокойно пройти с ним по коридору, опустив глаза и тепло разговаривая с ним. И мне нужно начать этот путь немедленно. Разве что…»

- Ах, Алисон, я совсем забыла показать вам, как найти Башню Дрейка.

- А это необходимо, Мейлин? Насколько я поняла по карте, нужно выйти из главного входа, повернуть налево и пройти шесть кварталов по Чейтер роуд.

- Именно так, - подтвердил Сэм. - Когда вы встречаетесь с Джеймсом?

- В десять. Сэм нахмурился.

- Мы с Мейлин и Тайлером встречаемся на строительной площадке в девять утра.

- То есть, вы не сможете проводить меня к Джеймсу? - поддразнила его Алисон. - Сэм, не знаю, что там наговорил обо мне мой папочка, но я вполне в состоянии пройти шесть кварталов, особенно по прямой!

- Правда?

- Да! - потом уже нормальным тоном она сказала: - Вас пригласили в Гонконг, Сэм, чтобы вы строили тут отель, а не для того, чтобы вы играли роль телохранителя или няньки. Так что, пожалуйста, не беспокойтесь.

- Отлично, - согласился Сэм. - Но если вам потребуется какая либо помощь, Алисон, я всегда к вашим услугам.