Я влюбилась в четверг. ПрЫнцы без сердца… - Татьяна Бокова Страница 29

– Ваш друг… сегодня рано утром оплатил все ваши счета.

– О! – Теперь уже мои тоненькие бровки поползли вверх, но я удержала их силой воли, не позволяя так откровенно выражать мое удивление. Вот так Филипп. Вот так щедрость.

Ах, ну почему такой мужчина должен жить с нелюбимой женой и мучиться? Я только мельком и подумала так, а меня тут же по полной программе отчитала Моя Совесть.

«Ты почему о жене не думаешь? Может быть, с ее стороны все по-другому смотрится? – возмутилась она. – Может, это его жена с ним, неверным, мучается? Ухаживает за ним, когда он болен, создает уют в его доме, растит его детей, а он не ей, а тебе подарки делает, а на нее, бедную, только ругается, например!»

«Молчи, Совесть! Не буди мою Жалость! – ужаснулась я услышанному. – И так стыдно перед женами и перед детьми и Филиппа, и Лешика тоже, как будто я виновата… А если у меня один раз хорошая семья не получилась, что же мне теперь делать – паранджу надевать или похоронный марш заказывать? Нет, ты спроси у Здравого Смысла, например… Не хочешь? Тогда спи дальше. Больше не нужен мне сегодня никакой внутренний голос. Ни Здравый Смысл, ни Совесть, ни Жалость, даже Вредность может отдыхать. Я развлекаться еду».

И я снова стала выставлять и убирать ножку, дожидаясь Аллу. «One – выходите. One – фигушки! One – хорошо быть женой! One – а может, все-таки подругой?»

Сумка на плече мелко задрожала. Я вынула мобильный, приложила его к уху и радостно сказала в трубку:

– У меня зазвонил телефон. Кто говорит?

– М-м-м… Я, конечно, поправилась в последнее время, но слоном себя никогда не признаю! Даже под страхом трех лет принудительной диеты! – со скоростью пулеметной очереди выпалила Аришка. – У меня всего пара минут. Слушай сюда!..

Затем мне немедленно была доложена сводка происшествий задень моего отсутствия на родине: в Москве уже успела наступить зима; на работе сильно запахло реорганизацией, а она сама только что удачно осуществила заранее спланированное случайное столкновение в коридоре с одним известным мне человеком. Разговорились о том о сем, оказалось, у него компьютер завис, а лучше ее, как известно, только Машка Иванова из делопроизводства и Антон из бухгалтерии в них разбираются… И вот сейчас она сидит в одном большом кабинете… сама знаешь кого.

– Ты уже завидуешь? – шептала Ариша.

– Да, если на твоем лбу шишка больше моей, – отвечала я, расплываясь в улыбке.

– Нет у меня никакой шишки, я чаще характерами не схожусь, чем головами сталкиваюсь!.. Эй, именинница! Это тебе мой подарок: я в кабинете твоего нового знакомого Федора Викторовича.

– Хм… Оригинально. Значит, ты в его кабинете. А он где?

– Выбежал на минутку, а я тебе звонить скорей.

– И куда побежал человек, бегающий быстрее меня? На поиски следующей жертвы? – Странно, но я специально, что ли, задавала всякие вопросики, чтобы поговорить о нем…

Ариша злилась:

– Слушай, чего ты ехидничаешь, а? От переизбытка чувств, что ли? Он вполне приятный, о тебе расспрашивает.

Я сделала вид, что не расслышала слов «от переизбытка чувств…», и ответила вопросом на вопрос:

– Значит, ты ему сказала, что мы подружки?

– Да. Сразу, еще в коридоре! Он обрадовался. Ну, я ему помогла с компом… Вот сидели, разговаривали…

– И как, понравилось? – заревновала я.

– Ты что, не понимаешь? Все это только предлог! – свирепо зашипела Аришка.

– Ладно, говори, чего узнала, какой он, Федор Викторович?

Я еще не успела договорить, а эпидемия волнения уже распространилась по всем клеточкам моего организма.

– Я сначала расспросила по приемным, – взахлеб принялась рассказывать Аришка. Вот рыжая бестия, везде успела! – Татьяночка Лазаревна сказала, что он рак-отшельник. Олюшка говорит, что он очень галантный кавалер…

«Нет, ну чего я боюсь, ведь это не меня разобрали по косточкам наши местные любезницы», – думала я, превратившись в слух. В эту минуту к гостинице подъехала Алла и стала сигналить.

«Сейчас, сейчас!» – замахала я ей рукой и медленно пошла к машине, плавно, стараясь не упустить ни слова, открыла дверь и села на заднее сиденье. (Спереди гордо восседал Никандр, любимый Аллочкин пуделек, и с этим ничего нельзя было поделать.)

Аришка тараторила, я слушала, и даже поспорить с собакой на тему «У кого больше прав?» не было никакой возможности.

– …Виктория Викторовна считает, что он очень умный, но замкнутый, а Катя, что он – открытая книга, душа-человек. Вера утверждает, что он улыбчив и обаятелен, а Света – что сдержаннее мужчины не встречала.

– Все ясно. Понятнее только «древние манускрипты».

– Вот я и пошла их, то есть его, расшифровывать… – прошептала Аришка и вдруг громко добавила: – Хорошо, Гордей Иванович. Все сделаю. Я вам перезвоню.

Гордеем Ивановичем звали Аришкиного начальника, но я поняла все, что было нужно. Федор Викторович Стриж вернулся в свой кабинет. Конец связи. Точка.

Вот вечно так! Эта мобильная связь хоть и мобильна, но так нестабильна! Всегда разговор раньше времени заканчивать приходится: то телефон разрядился, то деньги кончились, то абонент вошел в зону временной недоступности, то отвлек кто-то…

Присмотритесь, как со стороны разговор по мобильной связи выглядит: сначала кто-то долго думает, заранее речь заготавливает, чтобы секунд так на тридцать, не больше. Телеграфным стилем, без точек и запятых… Потом долго набираются кнопочки, иногда не с первого раза это удается. Наконец звонящий начинает метаться, пытаясь спрятаться от шума куда-то в угол, весь напрягается – десять секунд до соединения… Телефон плотно прижат к голове, пальцем крепко закрыт доступ звука в свободное ухо (или свободной рукой прикрыт рот, по усмотрению). Пять секунд до разговора! Решительный момент – набрать побольше воздуха в легкие и… Тыр-тыр-тыр! Поехали, что-то типа: зайчик, это я, буду поздно, нет, раньше, котлеты на плите, я в театре, спи, привет котику, не могу говорить, все, пока. Чеховы сплошные: «Краткость – сестра таланта»… Максимум информации за минимум времени: ни тебе расслабиться, ни тебе поговорить по душам…

Так и не сказала мне ничего конкретного Аришка, зато Аллочка приказала мне выйти из машины. В честь дня моего рождения она решила потеснить своего злобного пуделька, и уже через минуту я плюхнулась на переднее сиденье с видом победителя. Солнечный зайчик вылетел откуда-то из промчавшегося мимо автобуса, ослепил меня на мгновение, но я решительно отмахнулась, зажмурившись. В памяти всплыла, как я ни сопротивлялась этому, улыбка голубоглазого Федора Викторовича, но, к счастью, Алла вовремя отвлекла меня вопросом.

– Что, новый хахаль? – спросила она, выезжая на дорогу. И усмехнулась: – И уже успел руку приложить?

– Ага! Вот шишку мне поставил! – Я гордо приподняла челку со лба.