Женщины президента - Ирина Лобановская Страница 29

Юлька хихикнула:

— Есть! Один! И последний! Кто пойдет за «Клинским»?

Но встреча Нового года в офисе не состоялась.

* * *

Газету, над которой молоденькие менеджерши трудились три дня, вывесили с самого утра: авторы хотели порадовать коллег и дать возможность прочитать все повнимательнее. Нина неплохо рисовала, поэтому оформила газету юмористическими рисунками и яркими заголовками. Прикрепляя газету к стене, Ниночка не переставая болтала.

— Вы знаете, какой сейчас женский идеал в Америке?

Коллеги не знали, но высказали робкое предположение, что американский идеал напоминает нечто среднее между Николь Кидман и Джулией Роберте.

— А вот и нет! Глупости! — сказала Ниночка. — У них теперь идеал — тоненькая девочка лет восемнадцати с огромной грудью, которая ее просто перевешивает!

И ласково скосила глазки на свою грудь. Там действительно было на что посмотреть и чем полюбоваться.

— — Будет тебе чепуху болтать! — поморщилась секретарша Тамара. — Прямо слушать противно!

— — Противно — не слушай! — обиделась Ниночка.

— А грудь силиконовая? — изучая газету, поинтересовалась поникшая, грустная Юлька, только что выползшая из кабинета президента.

Ей не давала покоя зудящая, как аллергия, мысль о близком своем одиноком Новом годе. Такого у нее еще никогда в жизни не было. Она попыталась отвлечься, рассматривая газету. Очень забавно: Нина действительно хороший, даже талантливый оформитель и юморист. Смешные рисунки и веселые заметки. Надо учесть на будущие праздники. Двадцать третье февраля, Восьмое марта, день рождения президента… И вдруг Юлька споткнулась и замерла…

Руки, привычно сцепленные за спиной, стали холоднее обычного… Она стояла, уткнувшись глазами в рисунок, где без труда угадывалась она сама, клейко прильнувшая к президенту, и что-то там внизу было написано… Какие-то добрые, бесхитростные слова, но с большим подтекстом — об их любви… И пожелание счастья, очевидно вечного, на всю их общую оставшуюся жизнь…

Нина не хотела ничего плохого никому, тем более себе. Ниночка рассчитывала обрадовать высокое начальство. Глупая девочка…

Она зарвалась, подумала Юля.

Резко оттолкнув в сторону со своего пути недоуменно замолчавших, испуганно-изумленных девушек, она рванулась в кабинет. Даже президент, давно привыкший к ее внезапным появлениям, удивился и взглянул вопросительно. Юлька шмыгнула носом, показала рукой в сторону двери и неожиданно бурно заревела. Маленькие слезинки сначала безнадежно запутались в ресницах, потом заволокли глаза, вдруг рванулись водопадом и затопили Юлю, в одно мгновение разрисовав щеки мокрыми красными полосками и сделав на редкость некрасивой.

Тарасов испугался. Он ненавидел женские слезы, как все мужчины, потому что они требовали немедленных и четких действий, а шеф далеко не всегда, опять же как все мужчины, был к ним готов.

— Что случилось? — тревожно спросил он. — Ты снова про Новый год? Но мы ведь договорились подождать…

Юлька снова молча ткнула ладошкой в сторону двери.

— Кому-то плохо? Тебе звонили из Европы? Тетки, мама? — допытывался босс. — Нет? Значит, Бланку изнасиловал наглый и страстный помойный котяра, не дождавшийся марта? Она сама тебе пожаловалась? Честное слово, это совсем не страшно!

С кисами такое иногда случается!

Он пытался шутить, чтобы хоть как-то ее успокоить, но делать этого не умел вовсе, а потому лишь заострил ситуацию.

— Ты следишь только за прибылью! — впервые в разговоре с ним сорвалась Юля. — А ты пойди посмотри, как там твои сотрудники над нами насмехаются! Это прямо откровенное издевательство! Нинка просто охамела! Поощряй дальше, если тебе нравится! В конце концов, имею я здесь право голоса и хоть какую-нибудь власть или я вообще никто, половая тряпка, о которую любой может вытереть ноги?!

Половая тряпка?.. Это что-то новенькое…

Артем поставил перед сорвавшимся с тормозов исполнительным директором чашку с водой и вышел в приемную. При его появлении наступила страшная, предвзрывная тишина. Тарасов безмолвно внимательно изучил творение Ниночкиных рук и фантазии и попросил Жанну зайти к нему. Помощница, пряча улыбку в пол, направилась за ним.

— Редактор и вдохновитель новогодней газеты может быть свободен. С сегодняшнего дня, — сказал Тарасов Жанне. — Распорядитесь моим именем.

Чтобы я ее здесь не видел через пять минут!..

Жанна послушно наклонила гладкую голову.

— Юленька, не стоит принимать все настолько близко к сердцу, — ласково сказала Жанна. — Нина не со зла, просто не подумала… Она недалекая девочка. Что ж вы такая слабая? Нельзя так быстро сдаваться и падать духом!

И добавила про себя невысказанное: не всегда, милый ребенок, возле тебя будет болтаться всесильный президент, готовый одним махом убрать все камешки с твоего пути… Что ты себе думаешь по этому поводу? Не пора ли тебе научиться самой убирать эти камни и спокойно перешагивать через булыжники?..

Уж будь добра, попытайся, иначе тебя надолго не хватит…

— А вы видели газету раньше? — спросил президент. — Не могли объяснить, что этого делать не следует?

— Что вы, Артем Максимович! — тотчас возмутилась Жанна. — Я бы этого никогда не допустила!

Мне никто ничего не показывал! Абсолютно самостоятельное решение!

«Ой врет! — подумала Юлька. — Как думский кандидат перед выборами…»

— Хорошо, идите работать, — буркнул президент. — Хотя нет, еще две небольшие просьбы… Немедленно снимите и разрежьте газету! И, пожалуйста, принесите что-нибудь успокоительное. Валерьянку, корвалол, что найдете…

Жанна снова наклонила голову и вышла, мельком опять с удовольствием взглянув на обреванную до неприличия, опухшую, страшненькую Юлю.

— Рахат-лукум, облитый ядом… Сладко кусаюшая гадюка… И эту ее сладость ты запомнишь надолго… — пробурчала Юлька. — Одни гадины вокруг… А Нинка — это просто шахид…

Тарасов молчал. Почему его так заклинило на этой синеглазой девочке?.. И весь свет, будь он неладен, сошелся клином… А в подобных случаях, говорят, вышибалой лучше всего работает другой и незаметный клинышек… Народная мудрость… Какая-то слабо стоящая на ногах, неокрепшая, новорожденная мысль неясно бродила в закоулках сознания, пытаясь побыстрее вырасти и, став взрослой, продиктовать свои собственные условия. Потребовать кое-чего, кое о чем попросить…

— Езжай домой, отдохни, приди в себя, — посоветовал президент. — Ты все равно сегодня ни на что не способна. Да и вообще, какой уж тут праздник…

— Нехорошо… — прошептала Юля. — Как-то все очень нехорошо получилось…

Тарасов соединился с секретарем.

— Тамара, я попрошу вас все празднования на сегодня отменить. Мы их перенесем. Продукты пусть останутся в холодильнике до лучших времен. Мы работаем сегодня как обычно.