Я тебе верю - Нелли Осипова Страница 29

Вряд ли молодежь, воспитанная в атеистическом духе, в те довоенные годы задумывалась над последствиями подобных «ошибок». Им ничего не было страшно – ни гонение на церковь, ни враг, которого «разгромим, уничтожим», потому что «Красная армия всех сильней». Страх появится позже, когда у них вырастут дети и внуки, интеллектуалы и простые работяги, умные и не очень, но так похожие друг на друга своей духовной бедностью, ограниченностью интересов и пустотой в сердцах. Правда, потом все они ринутся креститься, поститься, молиться, но, увы, до обретения истинной веры им еще придется пройти долгий путь…

Прошло не более трех дней, и лицо Юли приняло прежний облик. Антонина Ивановна торжествовала – ее план удался: девушка успокоилась, расслабилась, все чаще стала улыбаться и даже ринулась в хозяйственную деятельность. Оказалось, что она очень вкусно готовит, знает массу неожиданных рецептов и делает это с любовью, с удовольствием.

– Знаете, Антонина Ивановна, – рассказывала она, – когда еще бабушка была жива, она учила меня: «Чтобы еда была вкусной, нужно помнить три правила: сперва во всех случаях пожарить или потушить лук, готовить все на медленном огне и обязательно с любовью к тем, для кого готовишь».

– У тебя была мудрая бабушка, – заметила Антонина. – Я бы тоже хотела стать бабушкой, но пока Алешенька не удостоил меня такой радости.

– Антонина Ивановна, а можно у вас спросить, почему у Алексея… как бы это сказать… – Юля смутилась, ища подходящие слова.

– Ты хочешь спросить, кто настоящая мать Алексея?

Юля кивнула.

– Родила его Лариса, а воспитала я, вернее, мы с Иваном Егоровичем. И почти с самого рождения он живет с нами… то есть сейчас со мной. Но у матери бывает, почитает ее как родительницу и гордится как хорошим врачом – она доктор наук, известный кардиолог.

– Как же это может быть? – удивилась Юля. – Две мамы…

– В жизни, девочка, все бывает, даже такое, чего не может быть. Это длинная история, когда-нибудь я расскажу тебе…

– А почему Алексей не стал хирургом, как отец?

– Так получилось, что после института он пошел по стопам матери, и Иван Егорович поощрял его в этом решении, потому как считал, что по складу ума и характеру Алеша более терапевт, нежели хирург.

– Да-а… интересно… – задумчиво произнесла Юля.

– Не то слово, – роман, можно прямо сейчас сериал снимать, – улыбнулась Антонина. Она хотела добавить, что жизнь любого человека – это роман, к примеру, совсем короткая, еще толком не перешедшая границы взрослости, жизнь самой Юли. Но не стала этого говорить, чтобы не возвращать ее к страшным воспоминаниям.

Предстояло самое главное – найти работу для Юли. Задача осложнялась отсутствием у нее какой-либо профессии. Сейчас это понимала и сама Юля, так наивно и непрактично ринувшаяся в столицу на заработки. Несмотря на теплый, радушный прием, внимание и заботу, нежданно-негаданно выпавшие на ее долю в этом доме, она всей кожей ощущала чувство невероятной неловкости от того, что живет не на свои средства, занимает чужую комнату и взамен не может ничего дать.

Прошел еще один день. Подсознательно и, можно сказать, в какой-то степени осознанно Юля ждала возвращения Алексея – ведь именно он был ее спасителем и, наверное, от его решения будет зависеть ее дальнейшая судьба.

Он приехал вечером, радостный, сияющий, говорливый, шумный, с порога заявил, что сейчас они будут праздновать удачное начало трудовой деятельности Юли. Ошеломленные женщины едва успевали распаковывать многочисленные свертки со всякими вкусностями, которые он извлекал из двух пластиковых сумок. Последними перекочевали на стол две бутылки итальянского красного вина.

– А это специально для Юли, знатока итальянского языка и культуры! – объявил он торжественно.

– Что вы… – смутилась она.

– Никаких отговорок, ибо невозможно любить и изучать страну, где виноделием занимается чуть ли не каждая вторая семья, и при этом не разбираться в итальянских винах.

– Солнышко, так их же там прорва всяких сортов и названий, разве возможно познать все! Помнишь, отец привозил, правда, когда тебе еще не полагалось по возрасту винопитие?

– Помню, мама Тоня, даже два названия остались в памяти – «Нэбиоло» и «Дольчетто».

– Простите мое нетерпение и любопытство, – робко вмешалась в разговор Юля. – но о какой трудовой деятельности вы говорили? Это шутка?

– Ах, синьорина, как же вы дурно обо мне думаете! – сокрушенно воскликнул Алексей. – Так не шутят порядочные люди, а я, скажу вам без излишней скромности, вполне порядочный, даже добропорядочный человек и хочу…

– Алешка! – не выдержала Антонина, – перестань паясничать и немедленно выкладывай, что ты там надыбал.

– Нет, вы слышали, какие словечки подпускает эта уважаемая матрона! Ужас! Тем не менее я удовлетворю ваше любопытство: Юлю завтра ждут в офисе одной уважаемой итальянской компании точнее – в Московском представительстве этой компании, для знакомства и собеседования! Вот! – торжественно провозгласил он и как бы без сил опустился на стул. – А теперь можете забросать меня камнями.

Конечно, сразу же посыпались вопросы, фонтан вопросов, как выразился Алексей. Он хохотал, откидываясь на спинку стула, и не спешил удовлетворить любопытство женщин.

– Алеша, это бессовестно, наконец неприлично, – рассердилась Антонина Ивановна. – Тебе смешно, а тут решается судьба девочки.

– Мама Тоня, мне не смешно – мне радостно, потому что я все эти дни ломал голову себе и всем друзьям, обзвонил десятки фирм и предприятий и ничего не мог найти подходящего. А тут вдруг случай, – такой незначительный, ничего не обещающий, ну совершенно крохотный случай – и все моментально закрутилось!

Юля замерла в напряженном ожидании, держа в руках последний сверток, который она так и не успела развернуть и выложить на стол.

– Так вот, звонит мне мамина старинная знакомая, тетя Галя, и просит срочно проконсультировать одну молодую особу с жалобами на боли в сердце.

– А чего это она обращается к тебе, а не к своей закадычной подружке? – не удержалась и перебила Алексея Антонина.

– Ну-у… не знаю… у них там в очередной раз кошка пробежала, ты же в курсе – они всю жизнь то ссорятся, то мирятся, не поймешь. Словом, звонит она мне, я, конечно, соглашаюсь, и через час подъезжает ко мне вместе с этой особой. Молодая дама, почти моего возраста, чуть старше – ей тридцать семь…

– Выходит, эта старая перечница Галина нынче с молодыми дружбу водит или по-прежнему сводничает? – снова перебила сына Антонина.

– Мам-Тонь, ты несправедлива, Галина даже моложе тебя…

– Ну и что, а то я не знаю! Все равно, семьдесят лет – это уже старая перечница. Значит, сводничает.

– Вот тут ты ошибаешься, потому что эта дама замужем, и муж у нее итальянец, шеф того самого представительства, куда мы завтра с Юлей отправимся, – торжественно закончил Алексей свои объяснения.