Любовь и грезы - Лилиан Пик Страница 29

Он не шелохнулся, не сказал ни слова.

— Ну хорошо, я помогу вам исполнить ваше заветное желание. Я сама подам заявление и попрошу меня уволить.

Сузив глаза, он бросился в контратаку.

— Я знал, что вы не выдержите этого, — язвительно заметил Ричард, намеренно подкалывая ее. — Ваша жизнь наполнена несбывшимися прожектами. Вначале попытка быть учительницей, затем — библиотекарем. Еще одна попытка, которая не удалась, не так ли?

Кэролин поняла, как будет воспринят ее уход им самим и остальными, поняла: он победил.

Всхлипывая, она начала вновь.

— И все потому, что я хотела помочь старушке, — проговорила она сдавленным из-за прижатого к лицу мокрого от слез носового платка голосом. — Вы так много знаете о шахматах, что я в первую очередь подумала о вас. Мне казалось, вы тоже захотите ей помочь.

Возникло напряженное молчание, а потом она вдруг почувствовала, как он дотронулся до ее подбородка. Приподняв ее лицо, посмотрел в глаза. По ее щекам текли слезы.

— Прекратите изображать из себя мученицу, мисс Лайл, — тихо проговорил он, — и играть на моих чувствах. Игра окончена, результат — вечный шах. А сейчас — приступайте к работе. — Он повернулся к своему рабочему столу. — Однако вначале неплохо было бы высушить слезы. А то читатели, которых вы так любите, могут подумать, что вы читали очень грустный роман.

Она вымученно улыбнулась, вынула чистый платок и принялась вытирать слезы.

В дверях появилась Розанна. Судя по довольной ухмылке, она слышала значительную часть разговора. На цыпочках пройдя к столу, она произнесла:

— Простите, Ричард. Это моя ошибка, я не должна была соединять ее с вами.

Кэролин ожидала, что он согласится и ответит: «Да, конечно, вы не должны были этого делать». Но вместо этого он улыбнулся и произнес:

— Я сам виноват. — Взглянул на Кэролин, по-прежнему стоящую перед ним с обреченным видом. — Как только я услышал ее голос, я должен был положить трубку.

И тут остатки гордости придали ей сил. Сжав губы, она стоически перенесла это обвинение и вышла, хлопнув дверью.

Наконец этот ужасный день закончился. Кэролин поискала в сумке книгу, которую дал ей почитать мистер Коутс. Надеясь, что он еще у себя, она тихонько постучала в дверь его кабинета. Он был у себя, открыл и спросил с явным удивлением:

— Вы еще не ушли домой, мисс Лайл?

— Да, я уже ухожу, но мне хотелось прежде вернуть вам книгу. — Она положила ее на стол.

— Надеюсь, эта книга помогла вам заполнить некоторые пробелы в ваших знаниях?

— Да, разумеется. Спасибо, что дали ее почитать.

— Присядьте. Вы же не очень торопитесь домой? У вас есть несколько минут?

— К сожалению, нет, мистер Коутс. Перл ждет меня внизу. Мы идем домой вместе.

— Понятно. — Он был несколько разочарован. — Ну, в таком случае…

В комнату вошел Ричард Хиндон, поглядел на него, потом на нее.

— Я задержу вас не более чем на минуту, Ричард. — С этими словами Грэхем Коутс проводил Кэролин до двери.

— Одну минутку, мисс Лайл.

Кэролин обернулась. Мистер Коутс глянул на часы:

— Не могли бы вы — я имею в виду… Вы очень заняты вечером?

— Ну, я собиралась мыть голову, но это может и подождать. А что?

Он был нерешителен, может, ему мешало присутствие того, другого. И ей захотелось помочь ему выйти из затруднения.

— Я имею в виду, не могли бы мы с вами пойти куда-нибудь, как в прошлый раз? Знаете, пообедаем вместе?

— Нет, только не это, мистер Коутс. Бабушка уже ждет меня с обедом.

— Тогда после обеда? Может, сходим на какое-нибудь шоу или посмотрим фильм? — Он глядел на нее с надеждой.

Она ответила с легкой улыбкой:

— Это было бы неплохо.

Они быстро договорились, когда и где встретиться.

— До встречи, мистер Коутс. Доброй ночи, мистер Хиндон, — сказала ока человеку, стоящему в комнате.

Но мистер Хиндон не ответил. Он посмотрел таким пронзительным взглядом, что ей показалось, будто в нее попала молния.

Фильм оказался хорошим, они смотрели его с удовольствием, а после окончания отправились в соседний ресторанчик выпить кофе с пирожными. Поговорив о фильме и посмеявшись, оба замолчали. И тогда Кэролин задала вопрос, который вертелся у нее на языке весь вечер:

— Что сказал вам мистер Хиндон, когда я ушла?

Грэхем — так он просил называть себя — улыбнулся, вертя в руках ложечку.

— Много чего. — Он чуть колебался. — Не знаю, должен ли я вам это говорить? Ну, ладно, только, боюсь, вам это не понравится. Он сказал, в своем ли я уме, приглашая вас пойти куда-нибудь. Сказал, «что видел, как вы распущенно вели себя на пляже накануне со своим молодым человеком…

— Это неправда! — воскликнула она.

— Я уверен в этом, но сказал ему, что даже если все так и было, он не имел права подглядывать. — Он рассмеялся, вспоминая. — За это он чуть не сбил меня с ног. Заявил, что вы, прошу прощения, моя дорогая, неразборчивая маленькая ведьма, вызывающая и бесстыдная подстрекательница, которой ни за что нельзя верить.

Разжав ладони, она прижала их к горящим щекам. Если она до сих пор не знала, что он думает о ней, то теперь все стало ясно.

— Я сказал, что прекрасно понимаю, что делаю, приглашая на свидание такую обаятельную и невинную девушку. — Грэхем опять рассмеялся. — Он заявил: «Она — черт в юбке!» — и чуть не швырнул чем-то в меня. Кроме того, я сказал, что не питаю никаких иллюзий и не мечтаю ни о чем, зная, что единственная причина, почему вы соглашаетесь пойти куда-нибудь с таким старым одиноким холостяком, как я, — жалость, и я бессовестно пользуюсь вашим сочувствием. И еще я сказал, что, продолжая наговаривать на вас, якобы предупреждая меня, что с вами нельзя иметь дело, он только заставит меня поверить в то, что ревнует и мечтает о вас сам.

— Ну и что? — прошептала она.

— Он сразу перестал размахивать передо мной кулаками, высказал в ваш адрес нелестное и довольно грубое замечание и вышел, хлопнув дверью.

У нее перехватило горло, и она не могла выдавить из себя ни звука. Итак, все на самом деле гораздо хуже, чем она предполагала. Он на самом деле ненавидит ее. Он никогда не смягчится и никогда не будет к ней более благосклонен, на что она так надеялась.

— Я… Я не представляла, что мистер Хиндон может настолько выйти из себя, — пробормотала она, пытаясь хоть с помощью юмора отчасти восстановить в себе равновесие.

— Кэролин, дорогая, когда этот человек злится, злится по-настоящему — предупреждаю вас: отойдите в сторону, иначе он сделает вам больно.