Морской дракон - Кэтлин Харрингтон Страница 29

– Я в порядке, – заявила она, независимо вздернув подбородок.

Эбби теребила в руках конец своего фартука, ее карие глаза наполнились слезами.

– Что он с вами сделал, миледи?

– Да ничего, черт возьми, – резко ответила Джоанна. – И никакую судьбу я не испытывала. Маклин относится ко мне как к младшему брату.

Служанка испуганно прижала к губам ладонь, таких выражений от своей госпожи она никогда еще не слышала.

– Как к младшему брату? – с недоверием повторила она.

– Слава тебе господи, – крестясь, пробормотала Беатрис.

Мод промолчала, но, прищурившись, глянула на Джоанну. От этого испытующего, проницательного взгляда щеки Джоанны запылали румянцем. Она вдруг поняла, насколько близка была к тому, чтобы увидеть могучего главу клана Маклинов абсолютно голым. Джоанна застыла, не в силах пошевельнуться.

Боже правый! О чем она, ради всех святых, думала? Она ведь могла выдать себя и все испортить.

А ей необходимо было носить маску Джои до приезда Эвина. Она отвечала за своих людей и должна была оправдать их доверие. Ведь она – глава клана!

– Пойдемте, – слабо улыбаясь, предложила она. – Как бы Морской Дракон не передумал и не позвал меня обратно, чтобы я потерла ему его чешуйчатую спину.

Рори расстегнул ремень, и его килт упал на пол. Затем он взял кружку с элем и шагнул к бадье. Он опустился в теплую воду, застонав от наслаждения. Боже правый, он чувствовал себя как жеребец в охоте, которого не пускают в загон с двадцатью кобылицами. Такой боли в чреслах он не испытывал с пятнадцати лет, с тех пор как тискал в сене молодую бесстыжую служанку.

Рори поднял оловянную кружку, салютуя рыцарю на гобелене.

– Ты выиграл этот поединок, ты, слюнявый сукин сын, – насмешливо обратился он к рыцарю. – Но имей в виду, что своим смазливым лицом и слащавыми манерами ты можешь произвести впечатление только на ту прекрасную даму, которая стоит на балконе. На леди Джоанну твои чары больше не подействуют.

Рори не был силен в риторике. Он не умел плести интриги и придумывать сложные ходы, чтобы привлечь внимание какой-нибудь леди. Он не раздавал заведомо ложных обещаний, чтобы затащить женщину в постель. Для всего этого просто не было необходимости.

Глава клана Маклин гордился своим честным, прямым отношением к жизни, и женщины, с которыми он делил постель, были столь же откровенны в своих желаниях. Как правило, это была чистая страсть, ни к чему не обязывающий зов плоти.

Через несколько дней в Кинлохлевен прибудет его семья, и тогда Лаклан сможет научить его ухаживать за благородной леди. Он потрясающе умеет ухаживать. Его младший брат играл на скрипке, на клавесине и на лютне; сочинял стихи и баллады; он мог любой девушке с непостижимой легкостью заморочить голову и обвести ее вокруг пальца.

Конечно, Лаклан был гораздо привлекательнее своего старшего брата. Стройнее, изящнее, да и лицо почти такое же красивое, как у рыцаря на гобелене. Что же касалось его способов ухаживания, то по сравнению с ним Рори чувствовал себя огромным, неуклюжим медведем.

Мысль о том, что Джоанна может обнаружить сходство между Лакланом и ее придуманным героем, заставила Рори нахмуриться. Он отхлебнул эля из кружки и уставился на гобелен в грустной задумчивости. Да, внешне брат Рори походил на рыцаря с гобелена, но Лаклан был настоящим воином, отважным и решительным, и многочисленные шрамы на его теле были тому подтверждением. Мало кто знал, что шрамы были не только на теле Лаклана, но и в его душе. Несмотря на его обходительность с женским полом, он не избежал потерь и разочарований. Просто он хорошо это скрывал.

Поскольку Джоанна была невестой Рори, Лаклан бы и думать не стал о том, чтобы поухаживать за ней. Здесь Рори мог быть спокоен. Но ему совсем не хотелось, чтобы Джоанна уделяла больше внимания утонченному, галантному Лаклану, чем своему нетерпеливому жениху.

Сегодня вечером она была близка к тому, чтобы в полной мере оценить его нетерпение. Он улыбнулся, вспомнив выражение ее лица, когда она задала ему вопрос, возмутивший его до глубины души.

Ну, ничего. Когда настанет их брачная ночь, он покажет ей, какие «братские» чувства испытывает к ней.

Рори закинул назад голову и коротко хохотнул.

– Ах, Джоанна, – сказал он вслух, салютуя кружкой даме на балконе, – совсем скоро ты узнаешь, каким романтичным и обходительным может быть глава клана Маклинов, когда он этого захочет!

Двумя днями позже Рори встречал гостей, прибывающих под звуки волынки и бой барабанов. Джоанна сидела на главной башне между зубцами и наблюдала за процессией.

Король Джеймс ехал на великолепном скакуне, покрытом роскошной попоной, по левую руку от него ехала красивая женщина. Джоанна решила, что это леди Эмма Макнейл, вдовствующая мать Маклина. Справа от короля был надменный и амбициозный Арчибальд Кэмпбелл, второй граф Аргилл, которого Джоанна однажды видела в Эдинбурге издалека. Прямо позади них держались джентльмен среднего возраста и два более молодых дюжих воина, которые не могли быть никем, кроме как дядей и братьями Маклина.

Вслед за ними в ворота въехала уйма народа. Похоже, весь шотландский двор явился на свадьбу к Маклину. Кроме богато одетых лордов и леди, в свите короля находились личные слуги короля, весьма знатного происхождения, цирюльник, портной, сокольничий – король был страстный любитель соколиной охоты. Музыканты, певцы, танцоры, акробаты, мимы и менестрели текли непрерывным потоком во двор замка. Даже дюжина монахов-францисканцев из близлежащего монастыря и небольшая группа паломников, которые примкнули к королевской процессии, чтобы часть пути пройти без помех.

Двадцать воинов из клана Макдональдов, которые присягнули на верность королю, тоже возвращались в Кинлохлевен вместе с королем и его свитой. Сердце Джоанны болезненно сжалось, когда она увидела среди воинов своего дядю Эвина Макдональда, его брата Годфри и шестнадцатилетнего сына Эвина, Эндрю, своего нареченного жениха.

Эндрю поднял свои красивые карие глаза вверх, на башню, на которой сидела Джоанна, но увидел только дворового мальчишку, глазеющего на прибывающих гостей. После этого, как оно всегда бывало, его взгляд в ожидании распоряжений тут же устремился на отца.

Резкая боль в животе заставила Джоанну согнуться. Она прижала руки к животу, успокаивая себя тем, что на нее просто произвело впечатление количество сопровождающих короля лиц. Интересно, о чем думал Маклин, приглашая сюда столько народу?

В прошлое воскресенье отец Томас во время мессы по распоряжению Маклина огласил имена вступающих в брак. Бедная Иден, побледнев, вжалась в скамью, сама не своя от страха. Джоанна еще раз заверила кузину, что не допустит, чтобы Маклин принудил ее вступить с ним в брак. Она объяснила несчастной перепуганной Иден, что, как только Эвин прибудет в Кинлохлевен, он тут же объявит, что Иден – его дочь, и Маклину придется признать, что его провели.