Потому что люблю - Линдсей Армстронг Страница 29

Лаклан никогда не говорил ей, что любит ее. Может, он считает, что это не нужно?

Все больше и больше хотелось ей выразить свои чувства. Они переполняли ее, не давали ей покоя, мешали жить. Поэтому она достала ручку и листы бумаги, села к столу и начала писать. Слова лились сами собой, без каких бы то ни было усилий.

«Дорогой Лаклан!

Как мне сказать тебе, что я люблю тебя? Наверное, стоит вернуться к самому началу. Моя любовь к тебе была со мной всегда. Поэтому иной раз на меня находили приступы странного смущения и нерешительности. Наша связь всегда была такой простой и очевидной. Никаких обязательств. Очень удобно. Мы были взрослыми и такими современными.

Так когда я поняла, что люблю тебя? Нет, не когда сказала тебе, что беременна. Это было сложно, очень сложно. Почему? Потому что я не знала, кто я для тебя. Неужели только способ забыть Серину? Я этого не знала и сомневалась.

Едва узнав о ребенке, ты сразу предложил мне выйти за тебя замуж. Но это ничего не изменило. Я по-прежнему не могла прочесть твоих мыслей, узнать твои чувства и намерения. Тогда-то я и поняла, что люблю тебя. Уже очень давно и очень сильно.

По правде говоря, я твердо решила стать матерью-одиночкой только потому, что не знала, как ты ко мне относишься, и не хотела выходить замуж за человека, который не любит меня так, как я люблю его. Как видишь, дело совсем не в карьере и не в феминизме, как ты думал.

Зачем ты сделал мне предложение? Тысячу раз я задавала себе этот вопрос. Из-за Шона? Потому что ты чувствовал себя ответственным за случившееся – то есть из-за моей беременности? Или… я не знаю наверняка, но чувствую, что между тобой и Сериной еще не все кончено. Поэтому я не говорила тебе до сих пор и, может, никогда не скажу, что я к тебе чувствую.

Почему я люблю тебя? Ты всегда поражал меня. Ты смог высвободить ту часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. Это как океан под моими окнами в Леннокс-Хеде. Ты громадный источник наслаждения, это счастье для меня – заниматься с тобой любовью, смеяться вместе с тобой, жить с тобой. Знать, что без тебя моя жизнь станет унылой и безрадостной».

Она отложила ручку и вытерла глаза. Но это не помогло. Слезы продолжали неумолимо капать на бумагу. Клэр глубоко вздохнула. Вытерла слезы еще раз. Потом взяла конверт, вложила в него записку и запечатала. Написала на нем имя мужа и сунула письмо в ящик с бельем.

После этого ей стало намного легче.

Спустя несколько дней Лаклан сообщил, что Серина с мужем снова отдыхают где-то неподалеку и хотят забрать Шона с собой на пару дней.

– А он что думает? – спросила Клэр.

– Он вроде не возражает. У Бруса своя яхта. Шону не терпится на нее взглянуть.

– Что ж, это здорово. Хорошо, что он забыл о своей ненависти к Брусу. А ты что думаешь?

– У меня не такой большой выбор. Но я по-прежнему доверяю тебе.

– Думаю, ты можешь доверять и Брусу. Он неплохой человек. И достаточно умный. Не стал посылать никаких новых подарков, и теперь Шон чувствует себя с ним гораздо комфортнее. И посмотри, как ему нравится телескоп.

– Да уж. Я теперь могу назвать каждую звезду на Млечном Пути! Его предыдущее увлечение – несперсы – было гораздо шумнее!

– Это точно, – улыбнулась она и зевнула.

– Похоже, пора спать, миссис Хьюитт.

– Пора, но тебе не обязательно идти со мной.

– Ты хочешь сказать, что не будешь рада меня видеть?

– Ну конечно, нет. Просто ты всегда так занят по вечерам и не любишь рано ложиться.

– Теперь все изменилось. Идем, я помогу тебе раздеться.

– Лаклан – ты просто чудо! Прямо не знаю, как благодарить тебя.

Он посмотрел на нее и был поражен тем, как изменилось ее лицо. Вокруг глаз залегли темные круги, лицо осунулось и побледнело. Видно было, что ей приходится нелегко. Беременность, плюс Серина, плюс их отношения, да еще такие резкие перемены в образе жизни. Она смелая и сильная, хотя и выглядит до ужаса хрупкой. Даже несмотря на округлившийся живот и отекшие ноги.

Почему? Откуда у нее силы? Неужели она все-таки оказалась прирожденной матерью? Что поддерживает ее? Интересно, а догадывается она о его дилемме, возникшей после неудачного первого брака? О неприятных воспоминаниях, мучающих его время от времени?

– Не благодари меня. Ты очень смелая и красивая, и до родов осталось не больше месяца. Идем.

Серина и Брус приехали холодным, ветреным днем повидать Шона. Обедать решили в столовой.

– Знаешь, – призналась Джейн дочери, – это звучит странно, но, по-моему, с Шоном ты поступаешь правильно. Что она за человек?

– Красивая. Но очень не любит меня. Как я выгляжу?

– Дорогая…

– Не отвечай, я знаю – очень беременной! – Вообще-то я хотела сказать, что ты выглядишь хорошо. Тебе очень идет этот наряд.

Наряд, о котором шла речь, представлял собой черный шерстяной брючный костюм, верх его был «под горлышко» и без рукавов. Легкий, умелый макияж скрывал пигментные пятна на щеках и придавал лицу свежесть. Ногти и губы были выкрашены в ярко-красный цвет, а на ногах красовались изящные туфли с маленькими серебряными каблучками.

– Тебе повезло, что ты такая высокая, а то я, когда ходила беременной, к концу уже выглядела как тумбочка на ножках.

Клэр посмотрела на внушительную выпуклость живота, скрывающую от нее ноги.

– Нет, правда, Худышка, – вмешался Лаклан. – Ты выглядишь на тысячу долларов!

– Спасибо. Когда приходится бороться с огнем, каждый делает это наилучшим из известных ему способов, – ответила она, игнорируя его удивленный взгляд. – Похоже, я слышу машину.

Обед прошел чудесно. Серина была неподражаема. Она много шутила и смеялась, совершенно очаровала Джейн, с Шоном была нежна и шаловлива, демонстрировала сильную привязанность к Брусу и всячески ухаживала за ним, а с Клэр обсуждала проблемы беременности, будто они были хорошими подругами.

Это не было похоже на сложную ситуацию. Плавное течение разговора, хорошая еда и вино – все только способствовало тому, чтобы присутствующие чувствовали себя раскованно и весело проводили время. Серина была как-то особенно хороша – в платье из замши, красиво оттенявшем ее васильковые глаза и подчеркивавшем безупречную фигуру. Трудно было не смотреть на нее, не восхищаться ею.

Брус смотрел на нее, почти не отрываясь, хотя пару раз Клэр заметила в его взгляде что-то холодное, неприязненное. Впрочем, ей, наверное, показалось.

Лаклан тоже позволил себе два или три раза остановить пристальный, загадочный взгляд на своей бывшей жене.

И только когда они собрались уезжать, все встало на свои места.

На прощание Серина легко положила руку на живот Клэр и тепло сказала: