Скромница в ловушке - Сара Крейвен Страница 29

Погода радовала их, и каждый день они выбирались на пляж вместе с Поко. Синьора была заинтригована другом своей молодой соседки, и ее глаза блестели одобрением, но она не позволяла себе вопросов. И если она и видела, как красивый синьор уходит утром из домика Элли, никогда и словом не затрагивала эту тему.

— Закончились прекрасные дни, — сказала она, хмуро глядя на небо. — Завтра или ночью будет дождь. А может, и гроза.

— Ой, надеюсь, вы ошибаетесь.

— Никогда! — воскликнула синьора и прижала руку к груди. — Я знаю это место всю свою жизнь. Знаю, как быстро все может измениться. Поспеши все сделать сегодня, Елена, скоро все закончится.

Элли шла к «Каза Бьянка», вся дрожа, будто дождь уже начался.

* * *

К вечеру набежали тучи, и прохладный ветер заставлял пламя свечей дрожать в стеклянных подсвечниках.

— Синьора оказалась права, — сказала Элли, пока они ели курицу. — Все хорошее когда-нибудь заканчивается.

Лука взял ее за руку, и она заметила, что он смотрит на ее безымянный палец.

— Но на смену приходит другое.

— Я не хочу, чтобы что-то менялось.

— Но это необходимо, — ласково говорил он. — Мы не можем продолжать все так. Ты же знаешь.

— Да. — Она освободила свою руку. — Да, вижу. И полностью принимаю это. Более того, я не жду и не хочу продолжения.

Мгновение он молчал.

— Ты говоришь так из-за твоего замужества?

— Я говорю это потому, что у нас есть реальная жизнь, наш настоящий долг, далеко отсюда. — Она вздернула подбородок. — Мы были вместе несколько дней и ночей, и это было восхитительно, но и все. Больше ничего не может быть. Может, изменения к лучшему? Но не зря говорят: лучше остановиться вовремя.

— Да, но неужели ты этого правда хочешь?

— Да. — Она выдержала его взгляд.

«Но я же лгу, — думала она, и боль в ней скручивалась узлом. — Я хочу услышать от тебя: несмотря ни на что, у нас есть будущее! Хочу услышать, что ты любишь меня. Я хочу невозможного».

Он смотрел в окно, покрытое первыми каплями дождя.

— Кажется, мы все равно не пойдем на пляж завтра. Что же будет делать Поко?

— Останется вместе с синьорой. Он любит ходить на море, но ненавидит дождь. Он не понимает, что это та же вода.

— Ну, он не одинок в этом. — Лука выглядел немного удивленным. — Ты всегда любила собак?

— В детстве у меня был золотистый ретривер. — Она отпила вина и даже слегка улыбнулась. — Его звали Бенджи, он был большим, мягким и милым псом. Я очень скучала по нему, когда он умер.

«А это… словно еще одна смерть…»

— Больше у тебя не было собаки?

— Нет. Отцу дали новую работу, и мы переехали в городскую квартиру. — Она покачала головой.

— Пытаюсь представить, как ты выглядела в детстве. — Прищурившись, он смотрел на нее.

— Тощая, большие глаза, косички. — Она скорчила рожицу. — Изменилась только прическа.

Он отчаянно воззрился в потолок:

— Бог мой, сколько раз мне повторять, как ты красива, прежде чем ты поверишь мне?

«Каждый день всю оставшуюся жизнь», — подумала она.

Сантино одолжил им старинный зонт, который почти выворачивался под порывами ветра.

Перед дверью своего дома Элли остановилась:

— Может, стоит попрощаться сейчас?

— Полный разрыв? Нет, не в этой жизни.

И, как и в первый раз, Лука сам открыл дверь и внес ее в дом на руках. Внутри он опустил ее на ноги и долго всматривался в ее лицо.

— Пожалуйста, поверь мне. Это так глупо…

— Согласен. Но и для мудрости уже слишком поздно.

Лука обнял ее и начал медленно целовать, заставляя Элли стонать от желания и возбуждения. Он вновь поднял ее и понес в спальню.

Там его руки начали ловко раздевать Элли, губы нежно касались ее обнаженного тела. Когда Лука наполнил ее и они стали единым целым, она тихо вздохнула.

Элли растворялась в наслаждении, но чувствовала, как он оттягивал собственную разрядку ради ее удовлетворения. Но сил возражать у нее не было — все чувства и ощущения нарастали, заставляя тело дрожать от первых мгновений любовной вершины. Но даже после этого он не остановился, а продолжил свой путь губами к ее животу и, разведя бедра, принялся ласкать ее пальцами и языком.

Она пыталась сказать, что слишком быстро, что это невозможно, но неукротимый поток желания вновь накрыл ее, неумолимо унося ее ввысь. И вновь ее тело содрогалось на пике удовольствия.

Он хрипло произнес ее имя и вновь овладел ею, его сильное тело уносило ее все дальше и дальше, держало на опасной грани целую вечность, прежде чем дать им обоим финальное наслаждение.

На рассвете Элли резко проснулась и села в кровати, не понимая, что ее беспокоит. И тут же поняла — она одна!

Сначала она вслушивалась в звуки, пыталась уловить запах свежесваренного кофе. Она ждала обычного утра, но тщетно. Когда ее глаза привыкли к полумраку, Элли увидела — его одежды тоже нет.

Элли до крови закусила губу.

«К этому я не привыкла, — думала она. — Я привыкла просыпаться в его объятиях, потом принимать вместе душ, пробегая пальцами по его щетине. Но, видимо, он решил, что окончательно порвать отношения будет лучше. И ушел. Без поцелуя. Не прощаясь».

Элли встала и надела халат. В голове кружились воспоминания о прошлой ночи: его руки, губы, запах…

В гостиной она остановилась и в отчаянии посмотрела вокруг. Ее маленький домик, так долго бывший ее убежищем, вдруг оказался пустым и унылым. Словно принадлежал какому-то незнакомцу. Словно из него вынули душу.

Элли сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, прошла на кухню, заварила кофе и сделала несколько тостов с сыром и ветчиной.

Она знала, что главное — занять себя чем-нибудь.

Она поела, приняла душ и надела джинсы и темно-синий свитер, скривившись при виде бледного отражения в зеркале.

Стиснув зубы, она села за работу, но никак не могла сконцентрироваться. Она смотрела в мокрое от дождя окно, думая, где Лука, что он делает, о чем мечтает. В мыслях пронеслись все дни, которые они провели вместе. Она твердила себе, что все сделала правильно, что не заплакала и не попросила его ни о чем, что смогла достойно выйти из ситуации…

Однажды она сможет обернуться назад и гордиться собой, а может, даже радоваться тому, что нашла в себе силы так поступить.

Наконец она забросила свой перевод и решила, что бороться с дождем и ветром лучше, чем с собственными грустными мыслями. Взяв старый непромокаемый плащ, который принадлежал еще ее бабушке, Элли вышла из дома.