Прекрасен и недоступен - Ребекка Уинтерз Страница 29

– У меня за спиной годы встреч с женщинами, которые время от времени скрашивали мое одиночество. Но теперь у меня есть дочь, которая так же дорога мне, как тебе был дорог сын. Даже если обойду весь свет, я не смогу найти для нее лучшей матери, чем ты.

– Значит, именно этого ты хочешь? Чтобы у Зоуи появилась мать?

– После всего, что между нами произошло, ты не смеешь задавать подобный вопрос. Я люблю тебя, и ты это знаешь. Но несмотря на то, что твое тело ответило на мою страсть, мне кажется, что твоя душа умерла вместе с потерей мужа и сына. Я живу надеждой, что однажды ты полюбишь меня так же сильно, как я люблю тебя. Что касается Зоуи, она обожает тебя.

– Да, но…

– Для нас это станет вторым шансом обрести счастье, – прервал ее Алекс. – Мы можем жить, где ты пожелаешь. Если предпочитаешь остаться в Нью-Йорке и продолжить карьеру в институте, мы купим дом там. Наш дом станет нашей крепостью.

– Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

– Я говорю о вещах, которые обсуждают обычные пары, готовящиеся к свадьбе. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Но твое место – здесь, на Хелленике.

– Послушай меня, Дотти. Я навсегда останусь принцем Алексиусом, но мне не обязательно жить именно здесь. Я могу заниматься своей работой в любой точке земного шара.

– Не смеши меня: твоя семья и твои друзья останутся здесь.

– Да, и мы будем их навещать.

– Мы говорим о твоей жизни!

– Моя жизнь – в моей маленькой семье. Ты даже не представляешь, как мне хочется заботиться о тебе. Я люблю тебя. Ты – важнее всего для меня.

– Думаешь, королева это переживет? – В ее голосе звучал искренний испуг.

– Она не в силах нам помешать.

– Ты говоришь серьезно?

– Разумеется.

Дотти не отрывала взгляда от пламени свечи.

– Мне кажется, я попала в сказку. Что, если бы я не прилетела на Хелленику? – воскликнула она. – Что бы ты делал со своей свободой?

– Странный вопрос. Ты существуешь, и ты сумела завоевать расположение Гектора, иначе он никогда не показал бы мне завещание отца. – Алекс был уверен, что жизнь без Дотти станет для него настоящей мукой, но, видимо, он ошибся, считая, что у них есть общее будущее. – Так ты принимаешь мое предложение?

Дотти продолжала молчать, и с каждой секундой надежды Алекса глубже погружались в темную бездну отчаяния. Он встал из-за стола:

– Если ты хочешь уйти, я провожу тебя к лимузину, и Гектор отвезет тебя во дворец.

Пожелав Гектору спокойной ночи, Дотти поспешила в свою комнату. Боль разрывала ее сердце на тысячи кусочков, она не представляла себе, как переживет эту ночь. Предложение руки и сердца, сделанное Алексом, перевернуло всю ее жизнь.

Он сказал, что влюбился в нее, но ей казалось, что в нем говорит желание обладать ею. Алекс хотел ее, и Дотти боялась, что теперь, когда она перестала быть для него запретным плодом, он быстро остынет. Если они поженятся, и она надоест ему, ее сердце этого не вынесет.

Еще сутки назад Алекс не имел власти над собственной жизнью и вдруг получил право жениться на обычной женщине. Все складывалось слишком удачно. Если бы она не услышала это сама, ни за что в жизни не поверила бы в сказку. Может, Алекс пока еще не понял, что волен жениться на ком угодно?

То, что он готов ради нее переехать в Нью-Йорк, было для Дотти пределом мечтаний. Но он рожден принцем и останется им навсегда. Она не хотела, чтобы Алекс отказывался от своего предназначения. Она не собиралась разрушать его жизнь, привязывая к себе.

Дотти очень любила Алекса. Но не верила, что стала предметом его страсти. Когда он перестанет испытывать к ней благодарность, то наверняка захочет вновь почувствовать свободу. Она этого не переживет. Лучше остаться одной и продолжить карьеру. Пришло время решить, как жить дальше и чего хочет от жизни она сама.

Подгоняемая страхами и сомнениями, Дотти бросилась к гардеробу и начала укладывать вещи. Мисс Хавес утром уже выйдет на работу. Зоуи не обрадуется этому, но со временем девочка привыкнет. Ее речь становится все лучше и лучше с каждым днем. Она обрела уверенность в себе.

Собирая учебные пособия, Дотти уговаривала себя, что с Зоуи все будет в порядке.

Через час все ее вещи были запакованы в чемоданы. Она залезла под одеяло, молясь, чтобы ей удалось поспать. Ее подушка промокла от слез к тому моменту, когда женщина провалилась в тяжелое забытье.

Дотти проснулась от детского плача.

– Кори? – прошептала она, открывая глаза.

– Дот. – Это была Зоуи. – Дот!

– Я здесь.

– Мамочка! – закричала девочка и прыгнула к ней на кровать.

Дотти притянула Зоуи к себе и сжала в объятиях:

– Тебе приснился кошмар?

– Нет. Йайа сказала, что приехала новая учительница. Не уезжай, мамочка. Не уезжай. – Маленькое тельце содрогалось в истерике.

– Шшш… Все в порядке.

Дотти целовала влажные от слез глаза и щеки Зоуи. Милое личико девочки пылало. Дотти спела ей несколько песенок, которые пела когда-то сыну. Через пару минут Зоуи начала успокаиваться и вскоре задремала.

Зазвонил телефон. Зоуи подняла голову:

– Я хочу остаться здесь.

Дотти сняла трубку.

– Дотти… – В голосе Алекса слышался ужас родителя, потерявшего ребенка.

– Зоуи со мной. Я собиралась сообщить тебе об этом.

– Хвала небесам. Я сейчас приду.

Алекс, наверное, побил олимпийский рекорд в беге на малые дистанции. Дотти успела лишь накинуть халат, а он уже показался на пороге ее спальни, настолько бледный, что это ее напугало. Он был одет так же, как в самолете. Значит, Алекс не ложился этой ночью.

– Не сердись, папочка, – попросила Зоуи.

Алекс застонал, подбежал к кровати и крепко прижал дочь к себе:

– Я пришел пожелать доброго утра и не нашел тебя.

– Я хотела повидаться с Дот.

– Но как ты умудрилась проскользнуть мимо охранников?

– Я пробежала, когда они отвернулись.

– Ты напугала меня.

– Йайа сказала, что у меня теперь новая учительница и что Дот уезжает. Я не хочу новую учительницу. Пожалуйста, не позволяй Дот уехать.

Боль в ее голосе заставила женщину разрыдаться.

– Я не могу заставить Дотти остаться, Зоуи.

Тон, которым Алекс произнес эти слова, был наполнен глубокой печалью и отчаянием. Это было эхо ее собственных переживаний.

– Нет, можешь, – настаивала девочка.

Он покачал головой и поцеловал кудряшки дочери: