Небесная птаха - Диана Рейдо Страница 29

Она уже начала отчаянно скучать по Дику. Он вдохнул новый смысл в ее жизнь, вернул вкус к ней, ко многим замечательным вещам, о которых она уже практически забыла. Наслаждение сном, отдыхом, поездками, новой музыкой, изысканной едой, полетами, небом, хорошим настроением, прикосновениями и ласками другого…

Карандаш продолжал скользить по страницам блокнота. Из небытия на бумаге появлялись наброски и этюды. Высокая трава, крыло биплана, летные очки, профиль Дика, очертания его фигуры, бредущей по дикому полю, крыши домов, автомобильный капот, ветровое стекло, юркий и озорной воробей, сильно смахивающий на самолет…

Чтобы не обгореть окончательно, Мирабель собрала покрывало, блокнот и карандаш, бутылку с водой и спустилась с крыши в дом. Проходя через гостиную, она вдруг заметила, насколько в ней пусто, насколько в ней безликие, безжизненные стены. Уже почти механически Мирабель подошла к той стене, возле которой было меньше всего мебели, и подняла было руку с зажатым в ней карандашом… но вовремя опомнилась:

— Нет, тут нужно что-то другое, — вслух объявила она.

Из закромов были извлечены большие малярные кисти.

— Ну, за неимением ничего другого…

Обнаружились также краски — красная (видимо оставшаяся после покраски ставен), синяя, коричневая, бежевая, зеленая и немного оранжевой.

— Так-с, — вслух произнесла Мирабель, — посмотрим, что тут можно сделать.

Прямо поверх уже имеющейся на стене краски она принялась размашистыми движениями наносить бежевую.

— Это будет основа. Как тончик набросать, — рассмеялась она.

Сколько хватило длины рук, она покрыла стену слоем бежевой краски. Сделала перерыв, напившись чаю и съев двухэтажный сандвич. Потом поверх бежевой краски стала наносить пятнами и четкими линиями другие краски.

Спустя несколько часов работы Мирабель отошла от стены подальше и внимательно осмотрела результат.

Рисунок вышел одновременно и в излюбленной для художницы графической манере, и в то же время Мирабель словно вдохнула в него что-то новое. На дерево, крепко и уверенно растущее из темной почвы, наползала нежно-зеленая дымка кудрявой листвы. Солнце будто просвечивало сквозь зелень, подмигивало и обещало радостное будущее. Это было словно сюрреалистический пейзаж, в котором одни мазки не всегда завершали или дополняли другие, но при этом манера исполнения поражала вдохновением и энергией. Мирабель и сама от себя не ожидала подобного, но факт оставался фактом — за сегодняшний день она нарисовала столько рисунков, сколько ей за целый год не довелось сделать. Определенно, этот мужчина очень положительно влиял на нее… Жаль только, что он куда-то запропастился.

Гостиная самой Мирабель теперь напоминала отчасти приют умалишенных, отчасти комнату, отданную на растерзание чересчур активным детишкам. Она позабавилась от души, но все-таки в рисунке неизменно угадывался ее фирменный стиль и почерк.

Мирабель улыбнулась и отправилась отдыхать.

Весь следующий день она отдыхала, принимала ванну с душистой морской солью, занималась собой. Маникюр и педикюр, до которого у нее давно не доходили руки. Натирание тела ароматным скрабом, после которого кожа словно засветилась. Освежающая маска для лица с ароматом мяты… Посмотрев в зеркало на великолепие, которое получилось в результате этих процедур, Мирабель внезапно поняла, чего ей больше всего не хватает.

Ей повезло — парикмахерская еще работала, а клиентов почти не было.

— Как вас подстричь? — Мастер с собранными в аккуратный пучок льняными волосами, облаченная в фирменный передник, взяла в руки расческу и тяжелые ножницы. Она выжидательно посмотрела на Мирабель. — Хотите что-нибудь конкретное?

Та отрицательно помотала головой:

— Я просто очень давно не была в парикмахерской. Слишком давно. Пожалуй, нужно просто подстричь кончики, освежить прическу.

— Укладку делать будем? — уточнила мастер.

— Да, обязательно.

— Может быть, хотите отрезать челку?

— Ой нет, ни в коем случае. Иначе я стану похожа на готического подростка. Придется идти в скобяную лавку и продевать себе в нос гвоздь или кольцо.

Мастер слегка улыбнулась и принялась за работу. А Мирабель запоздало удивилась себе: раньше за ней не замечалось подобных вспышек остроумия.

Выйдя из парикмахерской, Мирабель почувствовала в себе совершенно логичное для всякой женщины желание соответствующим образом завершить процесс обновления.

А именно: требовалось пойти и купить красивое платье.

Мирабель не стала сокрушаться о том, что все самые знаменитые бутики находятся далеко отсюда, в Нью-Йорке. Она просто вспомнила о том, что дома у нее в гардеробе преобладают клетчатые ковбойки, мешковатые джинсы и растянутые свитера. «Но ведь так больше продолжаться не может», — подумала она и отправилась в магазин.

Магазин женской одежды смог предложить четыре варианта нарядов, по размеру подходящих Мирабель. Это было лимонное платье-футляр, свободное платье цвета лаванды, талия у которого начиналась под грудью, нечто алое, блестящее, как латекс, и столь же вызывающее («Не иначе в наш городок попало по ошибке или в качестве шутки», — подумала Мирабель), и зеленое платье ниже колена. Примерив по очереди все четыре платья, Мирабель поняла, что двух мнений тут быть не может: платье цвета лаванды делало ее глаза загадочными, кожу — изысканно бледной, а фигуру — на редкость женственной; заканчивалось же оно на несколько пальцев выше колен, что отвечало интересам Мирабель.

— Я беру его, — решительно сказала она.

Продавец назвал ей смешную цену.

— Вам повезло, — сказал он, — у нас как раз распродажа. Носите, пусть оно принесет вам счастье.

— Спасибо.

— А может, хотите примерить подвенечное платье? У нас и такие есть.

— Почему вы предлагаете мне свадебное платье? — засмеялась Мирабель.

Продавец почесал в затылке.

— Да бог его знает, мисс, — сказал он, — может, потому, что вид у вас такой — светитесь от счастья и вот-вот взлетите. Повезло же вашему суженому.

Испытав необыкновенный прилив радости и нежности, Мирабель, складывая покупки в багажник «субару», похлопала машину по глянцевому боку, словно была наездником и одобрительно хлопала по шее своего коня.

— Ну что, старина, — сказала она, — двинули домой? Или вначале нужно задать тебе корма?

Вместо того чтобы отправиться домой, Мирабель вначале поехала к заброшенному полю, тому самому, которое так долго служило импровизированным аэродромом для маленького биплана Дика.

Она остановила «субару», не доезжая до своего излюбленного пригорка, где было так сладко греться под летним солнцем, обняв руками колени и уткнувшись в них носом.

Мирабель сидела в машине и смотрела, как солнце медленно, неотвратимо опускается за горизонт.