Личный водитель женщины-вамп: Роман - Алла Григорьева Страница 29

Оказалось, что возможно.

— Вы как настоящая русская матрешка, — сде­лал он Ане замысловатый комплимент.

Коля Игумнов, на правах старшего группы, представил всех своих людей. Тириньи демокра­тично пожал каждому руку, а Ивану чуть было не оторвал ее.

— Как же, как же! — говорил он с улыбкой. — Кто не помнит! Иван Глебов!.. Мы в Швейцарии лю­бим спорт. И спортсменов любим. Правда, больше своих. Но великие для нас — свои.

Анне даже стало немножечко стыдно за то, что она недооценивала спортивную славу Ивана. Если его и в Швейцарии знают, то можно представить, что он был за хоккеист! А она его личным водите­лем наняла...

Поселили всю группу в гостинице «Хилтон» на бе­регу Женевского озера. Круче, видимо, отеля не нашлось. А она-то думала, что прагматичные швей­царцы засунут их в какой-нибудь трехзвездочный отель с потомками тех клопов, которые лично соса­ли кровь у таких знаменитостей, как Байрон, Гёте, Гюго, Бальзак, Стендаль, Лист, Вагнер... Все эти господа (и еще целый список) бывали здесь не раз. Кое-что, несмотря на занятость, Анна все же успе­ла прочитать о Швейцарии и даже запомнить. Как не запомнить, например, что в той же Женеве есть улицы под названием Рай, Ад и Чистилище?!

Ей достался просторный номер с телефонами в ванной и туалете, с огромной кроватью под балда­хином, гравюрами под старину на стенах и видом на озеро, на удивление большое и синее.

Анна долго смотрела на запруженную машинами и людьми набережную внизу, окантованную дома­ми современной постройки. На небольшой порт, из которого выходили одна за другой несколько яхт под разноцветными парусами. На стрелку волноре­за, откуда бил высоко в небо мощный фонтан, раз­брызгивая на сотни метров вокруг водяную пыль.

Анне очень хотелось забраться в шикарную ван­ну с гидромассажем, но, прежде чем это сделать, она заглянула в номер Глебова, который он делил еще с тремя мужиками из съемочной группы, — что видно из их окон?

А из их окон был виден Монблан. Ослепительно белый, унижающий все соседние вершины, такой далекий и такой близкий.

«А вот здесь крыть нечем. Ну нет в Питере гор. Нету...»

Иван оказался один. Соседи его побросали вещи и сразу рванули в город. Понятное дело, нужно бы­ло пользоваться моментом. Сегодняшний день как бы не в счет, а вот с завтрашнего — работа, рабо­та, работа... Сам Ваня никуда не рванул, потому что куда же он без тела, которое должен охранять?

— Сейчас я это тело приведу в порядок, такая жарища, и мы тоже погуляем. Я быстро, — пообе­щала она.

Анюта управилась в рекордные сроки, оделась полегче (белая расклешенная юбка, малиновый топ) и спустилась вниз, где ее уже ждал Глебов.

Растворившись в праздной толпе, которая слов­но специально высыпала на улицу одновременно с ними, они направились в центр города и очень ско­ро заблудились в лабиринте до невозможности уз­ких улочек, с домами, казалось, вросшими друг в друга, нахлобучившими на окна-глаза черепичные крыши. От улиц не отставали и площади — крошеч­ные, да еще с фонтанами в центре. Обычный номер в «Хилтоне» и то больше.

— Да, не Дворцовая площадь, — заметила Ан­на. — Зато зимой со снегом никаких проблем... Слушай, — вдруг вспомнила она, как господин Тириньи тряс Ивану руку в аэропорту, — если тебя уз­нали здесь... ты что, играл за границей? В Америке?

— Ну, в Америке, — неохотно признался Гле­бов. — Давай лучше поменяем тему.

— Ты подожди... Тема как тема. Я же не спраши­ваю, сколько у тебя баб было.

— А я и не скрываю...

— Нет, ты меня не собьешь. В Америке, насколь­ко я знаю, миллионные контракты... Ты был долла­ровым миллионером?

— Миллионные контракты у единиц. А остальные пашут за кусок хлеба, — все с той же неохотой про­изнес Иван. — Посмотри-ка лучше сюда.

Глебов остановился перед витриной магазина сувениров. Ничего особенного. Они уже проходили мимо похожих витрин. Перочинные ножи, зажигал­ки, брелоки, пивные кружки, игральные карты, бу­мажники, посуда, ложки, шкатулки и прочая суве­нирная мелочь. И на всем этом либо герб Швейца­рии, либо Монблан во всей красе, либо фонтан на Женевском озере... Ничего особенного.

Видимо, Глебов действительно не хотел говорить о своем заграничном прошлом. И о тех деньгах, ко­торые заработал в Америке. А судя по тому востор­гу, который выказал ему господин Тириньи, деньги были немалые. И неужели он все потерял? До по­следнего цента?

Они пошли дальше, вышли на набережную Роны, где сразу наткнулись на дом, в котором жил Досто­евский (если им верно удалось прочесть табличку). Потом потоптались за спиной уличного художника, который с такой быстротой переносил на свой холст островок с памятником Жан-Жаку Руссо, словно не писал, а воровал его. Постояли на мосту под очень «оригинальным» названием Монблан, по­любовались панорамой. Покружили вокруг город­ской ратуши и, наконец, увидев в одном из переул­ков кронштейн с эмблемой таверны, поняли, что не­плохо было бы перекусить. Если б не чувство голо­да, они бы ни за что не свернули в этот переулок. И не возникла бы тогда ситуация, на первый взгляд вполне безобидная, последствия которой были са­мыми серьезными.

— Смотри! — воскликнула Анна, остановившись в двух шагах от таверны, у витрины магазинчика, торгующего компьютерными играми. — Это же твоя игра! Точно твоя!

На одном из дисплеев за стеклом действительно была та самая броская картинка на хоккейную те­му, которую Анюта не раз видела на портативном компьютере Глебова.

— Она, проклятая, — вздохнув, подтвердил Иван. — Ловко они с моей игрой раскрутились.

— Купим на память? Как сувенир!

— Чтобы я за свои бабки свою же игру покупал! Не смеши! Лучше я эти деньги проем и пропью.

Глебов подхватил Аню под руку и чуть ли не си­лой повел к таверне. Это и в самом деле была са­мая настоящая таверна. Назвать заведение ресто­раном, кафе или бистро — язык не поворачивался. Ни одного окна, ни одной электрической лампоч­ки — сплошные свечи, вставленные в горлышки больших бутылок, столы из грубо обструганных до­сок, вместо стульев — деревянные чурбаны, на ка­менном полу — жидкий слой сена, голые, даже не кирпичные, а булыжные стены и, как апофеоз, очаг с вертелом, на котором мужчина в крестьянской одежде двухвековой выдержки готовил поросенка.

Анна испытала чувство, доступное лишь путеше­ственникам во времени. Правда, это чувство не­сколько поутихло, когда подскочивший к ним впол­не современный гарсон провел их на второй этаж.

Здесь тоже царил дух средневековья. Свечи, в окнах — витражи на библейские сюжеты, на сте­нах — щиты, скрещенные алебарды и пики, по уг­лам — рыцари, с ног до головы закованные в свер­кающие доспехи... Но столы были уже из века сего­дняшнего, и сидела за ними вполне современная публика, занятая вкусной едой и приятной беседой.

Объяснившись худо-бедно по-английски с офици­анткой в национальном костюме, они сделали за­каз, который был выполнен с такой скоростью, буд­то на кухне заранее знали, кто придет и что зака­жет.