Одержимость романами - Кейтлин Бараш Страница 29

– Да! В этом квартале есть классный паб. Пойду переоденусь.

На моих легинсах пятна от магнезии, но я не додумалась взять с собой сменную одежду. Пока я жду Розмари, наблюдаю, как женщина с фиолетовыми волосами и кольцом в носу перепрыгивает вверх ногами через отвесную стену, бросая вызов гравитации, будто Человек-паук. Другие наблюдающие начинают ахать, и я присоединяюсь к ним.

– Готова? – Рядом возникает Розмари. – Идем. Пока, Джейк! Пока, Ривер!

* * *

Мы устроились за огороженным столиком, Розмари выбрала пшеничный эль, я – индийский пейл-эль ^[23].

– Было на удивление классно, – начинаю я. – Теперь понятно, почему все так на этом помешались.

– Я знаю, это как-то внезапно вошло в моду. Но вообще, я начала заниматься скалолазанием после разрыва. Я отчаянно пыталась отвлечься – пробовала кикбоксинг, спиннинг, йогу. Я так много времени провожу в собственных мыслях или в книгах, что забываю, каково это – иметь тело. Боулдеринг помогает больше всего, вот и зацепило.

– Это здорово. Подсадила кого-то из друзей?

– Нет. – Розмари тут же отводит взгляд. – Мои друзья не такие авантюристы, я приглашала их присоединиться несколько раз, но они постоянно придумывали отговорки.

– Они многое упускают. – Я улыбаюсь и в этот момент вижу возможность, внезапную брешь, и я буду дурочкой, если не воспользуюсь ей.

Если я стану ее подругой сразу с двумя общими интересами – книги и скалолазание, – то смогу претендовать на большую часть ее личности, на ее доверие. Конечно, после того, как соберу достаточно материала, я буду выдерживать дистанцию, но теперь ясно: Розмари тоже что-то нужно от меня. Не уверена, что именно, но я намерена это выяснить. Если я буду постоянно рядом, она привыкнет к моему присутствию и, возможно, даже бессознательно начнет искать моего общества. Я узнаю, как дать ей то, в чем она нуждается.

– С другой стороны, это нормально на данном этапе жизни, – размышляет она. – Мы отдаляемся из-за разных приоритетов, разных путей. Честно говоря, я удивлена, что это заняло так много времени. Мои друзья никогда не понимали моих отношений с Калебом. Они постоянно слышали о нем, но, когда он наконец переехал и стал частью моей реальной жизни, я осознала, насколько они все несовместимы. Калеб, скажем так, показал мне другую перспективу. Это трудно объяснить. До него мне было трудно испытывать полноценное счастье. И я думаю, мои друзья приняли это на свой счет, что вполне логично. Но вот мы расстались, и я вижу, какое облегчение они испытывают, какое самодовольство, – и порой это просто невыносимо.

Я открываю и закрываю рот, как рыба, не понимая, как мне удалось заставить ее настолько открыться. Я вцепляюсь в эту новую информацию, оберегая ее, радуясь тому, что Розмари впустила меня. После ухода Калеба и отстранения друзей в ее жизни образовалась пустота, которую я хочу заполнить.

– Так себе друзья, честно говоря, – заявляю я.

Повисает неловкое молчание, и, пока мы обе тянемся за напитками, я беспокоюсь, что перешла границы дозволенного. Намекнув на то, что она плохо разбирается в людях, я, возможно, подставила саму себя. Мне, наоборот, нужна ее вера в то, что она научилась лучше понимать людей, а я знаменую собой начало новой дружбы. Пора оставить всех остальных – блондинок из бара на крыше, улыбчивого валлийца – позади.

В конце концов Розмари прерывает молчание.

– Может быть, и так, не знаю, – вымученно смеется она и добавляет: – А может, это я так себе подруга.

Желая спасти разговор, но при этом устав от выдумывания убедительных предлогов, отбросив осторожность, спрашиваю:

– Как познакомились твои родители? Странный переход, знаю. Но ты упомянула, что Калеб показал тебе другую перспективу, и…

– Ничего странного, – перебивает она, отставив бокал. – Я очень люблю слушать истории знакомства. В их случае все было довольно скучно, но мило. Они познакомились в день заселения на первом курсе университета Вирджинии. С тех пор они неразлучны. И когда я встретила Калеба в Сент-Эндрюсе, наверное, какая-то часть меня подумала: «Вот оно, вот оно».

Сжимаю костяшки пальцев левой руки, чтобы снять напряжение.

– А твои родители? – интересуется Розмари.

– Последняя парта в восьмом классе, урок английского. Они оба уроженцы Нью-Йорка, но потом семья моего отца переехала в Лос-Анджелес, и они потеряли связь. Их пути снова пересеклись, только когда им было за двадцать.

Я выросла, слушая эту историю и интерпретируя ее так: случайные встречи – это хорошо, организованные – плохо. Когда я впервые рассказала родителям, как мы с Калебом познакомились, они обменялись быстрым взглядом, а потом мама сочувственно похлопала меня по плечу и сказала: «Все так изменилось». Но алгоритмы онлайн-знакомств тоже несут в себе определенную долю случайности, таинственности и неожиданности. Среди миллионов одиноких людей, ищущих в Нью-Йорке что-то похожее на любовь и близость, вероятность того, что мы с Калебом наткнемся на профили друг друга в «Тиндере», равнялась вероятности столкнуться на углу какой-нибудь случайной улицы.

Голос Розмари прерывает мои размышления:

– О, я люблю такие истории, как же их пути снова пересеклись?

– Они буквально столкнулись друг с другом на углу Девятой и Второй авеню в Ист-Виллидж. Мама выгуливала своего огромного зенненхунда ^[24] Тео, и едва отец свернул за угол, как у Тео начался приступ неконтролируемого поноса. Мама принялась судорожно вытирать тротуар салфетками, которые взяла в пиццерии, и тут папа узнал ее и спросил: «Линда Гринспен?» – Девичья фамилия моей матери, позабытый осколок прошлого. Никто не найдет меня через нее. – Ей нужен был шланг, а не несколько салфеток, но остальное уже история.

– Ух ты, у твоего отца дар появляться в нужное время, – рассмеялась Розмари. – Впечатляющая история. Неудивительно, что они поженились.

– Именно, – добавляю с нажимом. – Такое ощущение, что больше никто не знакомится в реальной жизни.

– Но мы с тобой познакомились как в раз в реальной жизни, – подмигивает мне она.

Я думаю о ее профиле на «Фейсбуке», об аккаунте «Книги и кофе», о том, как я отслеживала места ее нахождения, о досконально изученных фотографиях – рука Калеба на ее плече в парке Вашингтон-Сквер, фиолетовая мантия на выпускном, расплывчатая улыбка – и пытаюсь избавиться от неприятного узла в животе.

– Так выпьем же за нашу прекрасную естественную дружбу. – Мы чокаемся наполовину полными бокалами.

Делаю еще один глоток.

– Я завидую тому, как ты встретила своего бывшего, – это одна из самых правдивых вещей, которые я ей говорила. Дыхание перехватывает и отпускает. – Я попробовала «Тиндер», чтобы наконец-то найти нормального парня. Думала, это будет что-то вроде пробного шага. Невозможно ведь стать идеальной девушкой с первого раза, поэтому я просто ждала, когда все закончится из-за меня: я сделаю что-то не то или не оправдаю ожиданий. По крайней мере, мне было бы о чем написать, я бы прожила полный спектр чувств, но парадоксальным образом то, что я сижу и жду, когда же это случится, не дает мне на самом деле прожить все это, а ведь в этом и был весь смысл…