Право любить тебя - Екатерина Аверина Страница 29

Виктор

Домой гоним, выжимая из машины максимум, наплевав на ранения. За рулем больше времени провожу я. Гришкиной ноге досталось сильнее, но он все равно меня меняет, чтобы я мог поспать. Почти не говорим в дороге. Я показал ему, ради чего мы рисковали. Гриша тоже привыкший к разному, но чисто по-человечески такое всегда тяжело принимать.

На подъезде к родному городу смотрю увлекательное видео с допросом Эльдара под препаратами. Он рассказывает все, что я уже знаю. Мне ту девчонку даже второй женой назвать не получается. В своей голове называю ее младшей.

Так вот, младшую жену Алихану подарил в знак уважения глава одной из более мелких группировок. За что Алихан позволил ему продолжить свою деятельность и взял под защиту. Девушка быстро забеременела, но сына Гаджиев так и не увидел.

Его младшую жену выкрали на последнем месяце беременности. Счастливому отцу только фотографии и кино присылали, как растет его ребенок. Сейчас мальчику год. С возрастом я ошибся, но тут простительно, в детях я не специалист.

Гаджиева раздраконили, он грохнул отца Элины, но жену и ребенка найти не смог. Вот и нужен ему доступ к ячейкам. Там лежит информация, где найти эту флешку, а у меня теперь есть информация, где найти эту девочку и ребенка. Задержка лекарства для Эли — шаг отчаяния. Алихан, видимо, подумал, что дети Садыкова остались без защиты, он может переиграть договор. Но ему все планы спутал сначала Равиль, не желающий отдавать сестру, ну а теперь еще и я.

И нет. Мне не жалко ублюдка. При первой же возможности с удовольствием всадил бы ему пулю в лоб, но вот младшую жену его и ребенка надо вытаскивать.

Гриша высаживает меня у клиники, сам едет домой. Я потом такси возьму.

Иду прямиком к Элине.

— Вик! — улыбается моя красивая девочка.

Она сидит на кровати. Сидит! Я готов счастливо хлопать в ладоши только от этого. Прислонившись спиной на поднятую спинку медицинской кровати, но сидит!

Ура, черт возьми!

Бледная, конечно. Она и до больницы была такая. Зато губки порозовели, и мониторы показывают адекватные цифры.

— Уставший такой, — замечает сразу.

Сажусь ближе, кладу голову ей на колени. Эля зарывается пальчиками мне в волосы, массирует ноготками кожу. Мне кажется, я сейчас готов морально кончить от эйфории, наполнившей меня по самую макушку.

— Посижу тут с тобой немножко, — закрываю глаза.

Чувствую ее тепло, ее руки, ее запах, смешанный с больничным. Становится хорошо и спокойно. Это вот мое все. Никому не отдам.

Я даже умудряюсь заснуть минут на тридцать. Подрываюсь от резкого звука. Уборщица в коридоре уронила ведро.

— Извини, — беру Элины крохотные ручки в свои и целую, поднимаюсь выше, прижимаюсь губами к губам и замираю на несколько секунд. Губки мягкие, теплые, любимые…

— Все хорошо. Ты не отдыхаешь совсем, — беспокоится она.

— К тебе никто не приходил, пока меня не было? — смотрю внимательно в красивые карие глазки.

— Равиль только. А еще… — отводит взгляд. — Вик, мне назначили дату операции. Вчера был мой кардиолог, еще раз проверяли все показатели, брали анализы, а вечером уже сказали, что на счет клиники поступили деньги, и мой организм как раз готов выдержать нагрузку.

— Когда? — садится голос.

Я знаю, откуда деньги!

— Через четыре дня, — ее голос тоже дрожит.

Ей страшно. Она очень ждала эту операцию, как шанса на жизнь, но там нет стопроцентной гарантии успеха, а значит… Элина все это понимает, и моя жизнерадостная девочка боится.

— Я буду здесь, — быстро зацеловываю ее щеки. — Как и до командировки каждую ночь. Во время операции тоже буду рядом. А потом заберу тебя отсюда сразу к себе домой. У меня за городом знаешь какой дом… м-м-м… Тебе понравится. Я его для тебя строил.

— Для меня? — удивленно.

— А для кого же еще? — подмигиваю. — В моей жизни есть только одна любимая девочка. Это ты.

— Витя, — слышу голос знакомого реаниматолога у себя за спиной. Оглядываюсь. — Здравствуй, — проходит, жмет мою ладонь. — Мне сказали, что ты приехал. Поговорим?

— Конечно, — еще раз целую Элю в мягкие губки. — Скоро вернусь, — обещаю ей.

Иду за Карпом Савеличем в его кабинет. Предлагает мне кофе, коньяк, чай на выбор. Соглашаюсь на крепкий чёрный чай с лимоном без сахара.

— Элина уже сказала, что мы назначили день операции?

— Да.

— Хорошо. Всю сумму поверх той, что заплатили вы с Равилем, на счет положил Алихан Гаджиев. Он не знает, что вы практически все собрали. По моей настоятельной просьбе ему никто ничего не сказал. Ты с ним рассчитывайся сам, Вить, а мы на эти деньги будем девочку оперировать и восстанавливать. Ее организм именно сейчас на той стадии, когда есть очень хороший шанс благоприятного исхода. Если мы его провороним, второго может не быть.

— Я тебя понял, Карп Савелич. Все правильно решили. Разборки с Гаджиевым не касаются клиники. Делайте свою работу. На какое время назначена операция?

— На десять утра. Ты будешь?

— Обязательно. Пустишь меня к дверям операционной?

— Ты же с автоматом ломиться начнешь, если не пущу, — смеется врач. — Все решим, Вить. Ты сейчас говори с ней больше о будущем, чтобы она видела себя в нем и не сдавалась. На ночь мы ставим ей легкое успокоительное, чтобы девочка спала и не накручивала себя.

— Значит у меня есть четыре дня, чтобы все закончить… Хорошо. Я даже знаю как. Пойду, Карп Савелич. С дороги. Мне бы поспать нормально часа два и снова работать.

— Давай, Вить. Осторожнее.

— Если что, ты меня откачаешь, — смеюсь в ответ.