По рукам и ногам - Маша Малиновская Страница 29

Смена сегодня насыщенная. Хотя за тот недолгий период, что я тут работаю, ещё не наблюдала смен, когда можно расслабиться. Но оно и хорошо, потому и зарплата здесь такая, потому что клиентов много, работа кипит. Особых проблем с посетителями у меня не возникает. Никто ничем не возмущается, непристойных замечаний тоже нет. Но темп, конечно, бешеный. Ноги у меня уже часам к трём начинают гудеть.

Игоря за всю смену встречаю лишь раз, когда он спускается в зал что-то обсудить с менеджером. Едва ли не наталкиваюсь на него у барки. Роняю привет и тороплюсь быстрее исчезнуть с его поля зрения.

Сегодня я всё сделала, как он сказал. Лишь заехала домой проверить как там мама, а потом отправилась в ту клинику, на которой настаивал Кот. Он хочет, чтобы я была послушной. Как там сказал? «Своё от этих отношений ты уже получила». Ну или что-то в этом роде.

У меня взяли кучу анализов, сделали кардиограмму и УЗИ сердца и чего-то там ещё, девушка-регистраторша провела по нескольким специалистам. ЛОР, офтальмолог, нарколог, психиатр, невролог, терапевт. К последнему отвели к Захару Зернову.

Признаться откровенно, я очень нервничала. Я и так не очень-то люблю посещать кабинет гинеколога, а уж если врач мужчина, ещё и пили за одним столом… Но на удивление, уже спустя пару минут общения я расслабилась. За непринуждённым разговором ни о чём Захар расспросил меня об особенностях моего интимного здоровья, быстро и внимательно провёл все манипуляции, и только потом строго отругал за столь невнимательное отношение к своему здоровью.

Долго рассматривал заключения других врачей и их рекомендации, а потом выписал мне длинный список лекарств. Предупредил, что гормональные препараты – для лечения проблем с циклом, и на их противозачаточный эффект рассчитывать сильно не стоит. На его фразу, что «Игорёк не обломится – потерпит», мои щёки стали пунцовыми. Неприятно понимать, что кто-то ещё знает, какая роль мне отведена в жизни Котовского. Но потому я и здесь, чтобы убедиться, что роль эту смогу сыграть качественно. По крайней мере, насколько смогу.

Когда смена заканчивается, я быстро переодеваюсь и тороплюсь домой. Сегодня много дел. С утра нужно успеть хотя бы часик отдохнуть, приготовить поесть, а с двух до пяти дня у меня клиенты. Сворачиваю за клубом и прохожу через дворы – так ближе, можно срезать. Когда снова выхожу на аллею вдоль дороги, рядом тормозит серебристая иномарка. Рефлекс срабатывает быстрее, чем мозг даёт сигнал, что преследовать меня вроде бы уже не должны, и я шарахаюсь в сторону. Но когда стекло опускается, вижу Кота.

– Садись, Маша, – приоткрывает с моей стороны пассажирскую дверь.

Чуть уняв взвинтившееся от испуга сердцебиение, подхожу ближе.

– Игорь, можно чуть позже? Мне нужно заглянуть домой.

– Я просто подвезу тебя, садись.

Пару секунд колеблюсь, он же сам сказал, что дальше игровой наши отношения не распространяются. Но ещё он требует быть послушной. И, наверное, не только во время сессий. Усаживаюсь, подтянув ноги под сиденье. Пристегнуться не получается, пальцы от волнения будто одеревенели. Я слишком нервничаю, когда Кот так близко.

Он отбирает конец уже натянутого ремня безопасности и защёлкивает его. Потом блокирует двери и трогается.

– Говори адрес.

– Я бы и сама дошла.

В ответ он молча медленно едет, всё ещё ожидая ответа. Называю улицу и номер дома, тоже утыкаюсь в окно, сложив руки на сумочке. Чувствую себя скованно и понятия не имею, о чём говорить. И нужно ли вообще.

У Игоря красивая, добротная дорогая машина, если судить по птичке на руле, то кажется марки «Мазда». Игорь – прагматик, ему незачем покупать броский дорогущий автомобиль. Человек, добившийся того, что имеет, сам и не привыкший сорить деньгами и выпендриваться. Это заставляет уважать его ещё больше. Но тогда возникает вопрос: почему он отдал за меня такую сумму? Можно было бы помечтать о том, что где-то глубоко внутри у него ко мне остались чувства. Но я тоже умею мыслить рационально и прекрасно понимаю, что это не так. Просто на одни свои желания мы готовы тратить больше, на другие меньше. И я пока не знаю, насколько высока цена расплаты, каких пределов он потребует от меня.

– Ты начала принимать препараты, что тебе выписал Захар?

– Ещё нет. Не успела в аптеку вчера до смены.

– Пакет в бардачке, – кивает на панель передо мной.

– Игорь, я могу сама себе купить лекарства.

– Да, я помню, еду и жильё тоже, – абсолютно беспристрастный взгляд на дорогу. – Пакет забери. И начни принимать сегодня же.

Ладно. Спокойно, Карташова. Просто забери пакет.

Забираю небольшой белый пакетик с логотипом фармкомпании и засовываю его в сумочку. Прошу притормозить у первого подъезда. Когда уже собираюсь выходить, Котовский сообщает:

– Сегодня в восемь я пришлю за тобой такси.

– Ты хочешь встретиться сегодня? – удивлённо оборачиваюсь к нему, ощущая, как сердце сжимается и пропускает удар. – Смена же…

– Тебя заменят, отработаешь в другой день. Сегодня я хочу, чтобы ты приехала.

Абсолютно спокойный прямой взгляд, будто специально давит и проверяет реакцию. Зачем? Разве я не признала его власть надо мной в полной мере? Или ему хочется ещё?

– Хорошо, – кажется, выходит чуть резче, чем я сама хотела. – Особые указания будут? Причёска, макияж, одежда, бельё?

Надеюсь, он не услышал скрип моих зубов.

– Маша, ты моя сабмиссив, а не кукла. Ты можешь выглядеть, как тебе самой нравится. Если что-то в твоей одежде меня не устроит, я это просто сниму.

Шаг и мат, Карташова, стоило попридержать характер. Тут и так понятно, у кого когти длиннее, а клыки острее.

– Я поняла. Тогда до вечера, – бегло натянуто улыбаюсь и, сжав покрепче сумочку, спешно выхожу из машины.

Уже в подъезде останавливаюсь, чтобы отдышаться. Рядом с Котовским я ощущаю странный дикий коктейль из трепетных воспоминаний, подающих слабый голос так и не увядших чувств, страха, опасности и какого-то тягучего, саму меня пугающего предвкушения. Интересно, а что чувствует он? Есть ли что-то кроме желания подчинить? Может, месть за разбитое сердце… А если и живы ещё те чувства, хоть их едва дышащая толика, то хорошо ли это? Ведь она его скорее отравляет, напоминает о боли, что я принесла. И если это так, тем отчаяннее Игорь будет противиться ей, а значит, тем сильнее будет отыгрываться на мне.