Мама для чужого сына - Елена Левашова Страница 29

Только не это, господи! Ольшанский теперь не отвяжется от нее – вытреплет нервы, вытрясет душу, оставив горстку пепла… Бедная Личка… От нетерпения зудят ладони, а в груди ощутимо колет, сжимается, болит…

– Ну чего ты молчишь, Джо? Для тебя проблема – чужой ребёнок? – растерянно произносит Федя.

– Нет. Конечно, нет. – Мотаю головой, а потом роняю ее в ладони. Тру затылок, пытаясь соображать быстрее. – Во сколько, говоришь, сапсан?

– Так ты не расстроился?

– Федь, у меня тоже есть сын. Вернее, племянник. Сюзанна погибла, и теперь…

– Варька говорила. Чувствую, влетит нам от Лички за самодеятельность!

– Лика не знает ни о чем, так? – спохватываюсь я.

– Нет. Она Варе звонит, но о сливе инфы не догадывается. У них вообще высокие отношения. – Федька закатывает глаза. – Варька схватилась за идею вашего примирения – хочет тем самым отблагодарить Беккер за помощь в моих поисках. Видел бы ты, как она горит!

– Счастливые вы, Федька.

– Всякое бывает. Жизнь она такая… Не сахар. И семейная жизнь далеко не рай. То ссоримся, то миримся. Но я ее очень люблю, мою Варьку. Она из меня веревки вьет.

Федор по-хозяйски раскладывает вареный картофель по тарелкам, споласкивает руки и плюхается в кресло напротив меня. Смотрит испытующе, словно стремится угадать мои эмоции. Только что их угадывать? Они на лице написаны: читай, не хочу. Я взволнован и почти счастлив. А так хочется быть счастливым без этого никчёмного «почти»…

– Хватит киснуть, Джо. Все у вас будет хорошо. Все наладится. Поедем завтра на Ленинградский вокзал и перехватим Личку. Никогда не думал, что буду участвовать в плане-перехвате чужой девушки. – Хмурится Федька. – А ведь Личка могла бы быть моей, – добавляет он игриво. Поддразнивает меня.

– Да помню, было дело. Ну что, выпьем за встречу? Водка, виски, коньяк?

– Виски, – утвердительно кивает Федор.

Не помню, во сколько мы легли спать. Выпивали, а к полуночи заказали пиццу. Федька жаловался на недосып, придирчивых заказчиков, пел мне песни – я даже пожалел, что нет гитары. Мы вспоминали тайгу и Александра Федоровича, натравившего на меня собак. Смеялись, ели, снова выпивали… В общем, утром я обнаружил себя лежащим с Федькой в обнимку на широком диване в гостиной. В воздухе висели плотные пары богатырского перегара и пота. Я лишь глянул на часы – восемь утра – и повернулся на другой бок… Провалился в сон и проспал еще черт знает сколько времени…

– Джордан, подъем! – вздрагиваю от ощутимых пинков Федора. – Катастрофа! Все пропало! – он вскакивает с дивана и нервно расхаживает по комнате.

– Господи, да что случилось?

– Варька напортачила. Вот, послушай. – Федя включает голосовое сообщение от Варюхи. В нем всхлипы, стенания, сбивчивая речь расстроенной девчонки. И все это щедро приправлено детским плачем. Мне от одного звука становится не по себе.

– Ничего не понял, она время перепутала?

– Да, – Федор запускает пальцы в густые волнистые волосы. – Сапсан отходит не в пятнадцать часов, а в тринадцать. А уже полдень! Ну мы спать с тобой горазды, Джо. – Обреченно вздыхает он. – Что теперь делать? Мы не успеем собраться, доехать… Черт, не надо было пить!

– Федь, я в душ. А ты купи мне авиабилет на ближайший рейс до Питера. Я встречу ее там.

– В Питере? – Федька округляет глаза.

– А есть вариант? Я не хочу присоединяться к отряду… как их там… – щелкаю пальцами.

– Всех глупцов мира. – Улыбается Федор. – Успеешь, Джо. Лететь всего полтора часа, а поезд идет все четыре. Ты и кофе там выпить успеешь, ожидая нашу несносную Беккер. Ну… беги в душ. И зубы почисти два раза, перегаром несет.

– Иди ты!

Если бы не Федька, не знаю, как я все успел… Он бронирует билет на ближайший рейс, убирает квартиру, моет полы на кухне, складывает бутылки в пакет для мусора. Сразу видно – дисциплинированный муж и хороший друг. Чувствую укол совести, заставая Федьку со шваброй.

– Ничего не говори, – опережает меня он. – Это… ерунда все. Одевайся, а я вызову такси и закрою квартиру.

Боже, за что мне такие подарки судьбы? Друзья, от чьих поступков в груди собирается тугой ком? Мысли летают в голове, как пчелы: как все предусмотреть и не облажаться? А если по дороге к Московскому вокзалу в Питере случится авария? Или вылет задержат? Что бы ни случилось, я найду Лику, потому что не хочу быть «глупцом, просравшим свое счастье».

Судьба мне сегодня особенно благоволит: такси приезжает вовремя, а самолет вылетает без задержек. Прохладный питерский воздух врывается в легкие. Бегло всматриваюсь в циферблат часов. У меня еще есть время выпить кофе – как Федька и говорил. Скоро я увижу ее, мою Энджи… Обниму, вдохну аромат волос и пиона, коснусь нежной тонкой кожи, почувствую миндальный вкус ее губ… Мечты плещутся в сердце, как золотые рыбки в пруду, разгоняют кровь до запредельной скорости. Мерю шагами перрон Московского вокзала, отсчитывая секунды до приезда поезда. Не знаю, в каком вагоне едет Лика, но и звонить ей не решаюсь: пусть будет сюрприз. Кажется, за эти полчаса я пропитался запахами вокзала: машинное масло, сигаретный дым, влажная дорожная пыль, раскаленный металл… Плевать – я готов ждать ее вечно. Осознание опускается на плечи мягкой шалью, накрывает, даря неповторимое ощущение уюта. Дома. Потому что мой дом – Лика…

Поезд вклинивается в пространство так громко и резко, что замирает дух. Зажмуриваюсь, глубоко вдыхаю пыльный воздух и напряженно всматриваюсь в людскую толпу… Первый вагон, второй, третий… Бегу, не разбирая дороги и не видя Лику... Переключаю взгляд с чужих, незнакомых лиц на окна поезда… Энджи нет. Я упустил ее… Или не увидел – она смешалась со зловещей толпой. Сгибаюсь пополам от быстрого бега, а потом громко кричу, взрывая тишину:

– Ли-и-ка-а-а!!!

Испуганные голуби отвлекаются от грязной хлебной корки и улетают прочь…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍