Непробиваемый или Как снова поверить в любовь - Елена Рейн Страница 29

Строгов вышел и сел на крыльцо рядом. В одной серой майке и черных спортивных штанах, притягательный и сексуальный. Волнующий аромат свежести заполнял легкие, а его мужская аура заставляла мое тело жить своей жизнью. Удивительно. И несмотря на то что он вроде как больной, рядом с ним я испытывала возбуждение, адреналин и страх.

Хищник. Большой и опасный.

На улице было свежо, даже прохладно. В своей спортивной кофте с длинными рукавами я мерзла, а он совсем раздет. Поежилась и выдала:

– Простынешь.

– Переживаешь? – с восторгом переспросил Стас, улавливая особый смысл в моем вопросе. Наивный.

– Если ты заболеешь, потом и дети заболеют. А мне еще больничного и лазарета для полного счастья не хватало.

– Ты всегда все продумываешь заранее? – весело предположил он, получая удовольствие от нашей интересной беседы.

Задумалась, обдумывая, какая я есть, и ответила:

– Вероятно, да.

– Не переживай, я вышел, чтобы позвать тебя, и мы сейчас идем домой. Не заболеем.

Повернулась к Строгову, радуясь его благим намерениям и невероятному самомнению, и уточнила:

– Вот так категорично?

– А как иначе? Предупреждаю, отказы не принимаю, сразу хватаю и кидаю на плечо. Могу и по аппетитной попке шлепнуть, если будет настроение.

Пораженно смотрела на него и… еле-еле сдерживала смех. Подложив руку под щеку, озвучила свое мнение:

– Замашки варвара, как я полагаю?

– Пусть так. Идем ножками или предпочитаешь продолжить путь на моем крепком плече?

Кивнула, намекая на первый вариант, удивляясь его бурной фантазии, и посмотрела на клумбу, в которой всегда садила цветы. Хоть что-то прекрасное в этом убогом месте. В выходные планировала высаживать клубни, если земля прогреется нормально. Улыбнулась и, не ожидая от себя такого порыва, призналась:

– В августе здесь невероятно красиво. Больше двадцати кустов георгин разных цветов, поражающих своими необыкновенными яркими шапками. Высокие, стройные и завораживающие. Чуть дальше у маленького заборчика желтые шафраны. Я… очень люблю этот красивый месяц. Самый чудесный месяц. Цветы, соленья и варенья. Мне нравится консервировать. Честно. А потом зимой всегда можно открыть баночку хрустящих огурцов и запить томатным соком. А дети любят яблочный или вишневый. Я много катаю, банок пятьдесят или шестьдесят только компотов.

– Буду рад попробовать. Кстати, у меня дом на земле и там огромное место для грядок. Соли – не хочу!

Рассмеялась и выдала:

– Огород, где ты ничего не садишь?

– Да, где я ничего не сажу, но буду рад помочь тебе все засадить…

– И полоть?

– И полоть, – чуть скривившись, согласился Стас.

– И поливать?

– Может, сразу готовые купим, а ты просто законсервируешь? – деловито предложил он и провел пятерней по темным волосам.

Улыбнулась и призналась:

– Я тоже не люблю убиваться на огороде.

– Вот и отлично! Решили. Идем спать?

– Ты спишь в зале, – порадовала его, чтобы не расслаблялся.

– Это еще почему? – поинтересовался мужчина, подняв бровь, откровенно возмущаясь моим предложением.

– Потому что ты ночью душишь меня в своих объятьях, и я задыхаюсь под твоим телом.

– Я постараюсь осторожно душить, – весело пообещал Строгов.

– Ты свои размеры знаешь? Осторожно не получится. Так что вот – спишь в зале.

– Это ты сейчас в каком плане? – весело поинтересовался он, прекрасно все понимая, но улавливая интимный подтекст.

– Ты похабник, Строгов.

– Да? А я думал, что я веселый и общительный. Мне так всегда все друзья говорят.

– Тебя жестоко обманули, – с улыбкой заявила, и на секунду задумавшись, вдруг выдала: – Ладно, пойдем. А то заболеешь, и лечи мне вас троих.

– Правильно. Экономия времени и лекарств! Кстати, меня шикарные женщины еще не лечили.

– Скромная я и не собиралась, – порадовала его, отмечая, как он встал и подал мне руку. Схватилась за нее, и тут же оказалась в сильных объятьях. Мужчина улыбнулся и выдал:

– Жаль, а то бы я ее обязательно отблагодарил.

– Даже так? И как? Может, она передумает.

– На гитаре сыграл. Если будешь дальше терпеть мои размеры, то еще спою, – продолжал убеждать Станислав, не забывая нагло водить руками по моей спине.

– Серенаду под окном?

– Нуу… могу и так…

– Эхх ладно, так и быть, раз гитары нет, в долг буду терпеть.

Послышался веселый хохот, отчего я с наслаждением смотрела на мужчину, который так завораживающе мог смеяться. Но потом он замолчал, изменился в лице, став сосредоточенным и внимательным, и медленно потянув к себе, заявил:

– Ань – ты невероятная!

Молчала, с восхищением принимая тот факт, что потрясающе приятно слышать такие чудесные слова. Пусть даже это не так, лесть или ложь, но если тебе такие слова говорит мужчина, притом не такой уж безразличный, то это греет сердце.

– Очевидно, ты спать хочешь, вот тебе и показалось, – хрипло проговорила я, чувствуя, как Стас жадно обхватывает мои бедра, вдалбливая в свое тело, давая почувствовать приличное возбуждение.

– Нет, совсем не хочу спать, и переживаю, что тебе не дам. Надеюсь, ты на меня не обидишься?

– Обижусь! Ты жестокий, – томно выдохнула ему в губы, чувствуя себя в эту секунду моложе на десять лет.

– Сама виновата, околдовала, зеленоглазая ведьма, – хрипло произнес мужчина и накрыл мои губы, нежно лаская, соблазняя, пока не почувствовала, что неистово отвечаю, ощущая, как по телу пошла теплая волна желания.

Мужчина ласкал, обнимал, дарил наслаждение. Таяла в его руках, уплывая в нежном тумане удовольствия. На миг все исчезло, оставив лишь обжигающие ласки, вырывающие сознание из омута страсти.

– Пошли в комнату, – хрипло прошептала, чувствуя, как он прижимает меня к стене, и хоть находились в темноте, но нас можно было увидеть с дороги.

– Давай, если дойдем, – гортанно проговорил он и подхватил на руки, на что я протестующе зашипела:

– Тебе нельзя. Поставь!

– Можно! – прорычал он мне в ответ.

Дальше не смогла говорить, потому что мой рот нагло накрыли теплые губы, и я была вынуждена только обхватить шею своего любовника и наслаждаться сладкими ощущениями.

Когда оказалась на покрывале, утонула в диких, сладких ощущениях. Меня штормило от его рук, языка и губ, ласкающих обнаженное тело. Строгов, будто голодающий, с диким остервенением накинулся на меня. Он наслаждался, пировал, а я выгибалась, желая прекратить муку и получить долгожданное удовольствие.