Пленница Вепря - Виктория Волкова Страница 29

— Свидетели? — напрягается второй из СК.

— Да сколько угодно: обслуживающий персонал, мои друзья и родственники. Давайте пройдем в мой кабинет, и я вам все расскажу, — добавляю с показным радушием и поворачиваюсь к Майе. — Как ты, милая?

— Мне лучше прилечь, Родичка, — трагическим голосом шепчет она. — Спасибо, что дал таблетки. Но если они не помогут, придется вызвать скорую.

— Конечно, — киваю скупо и недовольно ворчу. — Нужно было сразу ехать в больницу…

— Я боюсь врачей, — надувает губки жена. — Ты же знаешь…

Сцена полна драматизма. Но ни я, ни Майка не переигрываем. Оба наших зрителя смотрят во все глаза, позабыв закрыть рты.

— Я сама дойду, — бросает жена напоследок и гордо удаляется вверх по лестнице.

А мне ничего не остается, как в сопровождении двух служителей закона пройти в кабинет. Попадись мне сейчас боксерская груша или та мразь, что ввергла меня в эту канитель, вдарил бы, не подумав. Яростно сжимаю кулаки.

— Чем обязан, ребята, может, скажете? — рыкаю и, даже не сняв куртку, опускаюсь за стол. — Чай, кофе не предлагаю, все равно откажетесь, — хмыкаю я. — Давайте ближе к делу. Мне еще жену к доктору везти… — вхожу я в роль заботливого супруга.

— В каких отношениях вы состояли с Маргаритой Семеновной Канской? — пытливо интересуется тот, что помладше.

— Мы были любовниками, — широко улыбаюсь, беспечно наблюдая, как вытягиваются лица полицейских. — Помню, как увидел ее в первый раз на балу у государя-императора, так сердце и защемило от любви, — я изгаляюсь, прекрасно понимая, что без протокола могу болтать все, что угодно.

— Шутите, Родион Александрович? — хладнокровно осведомляется второй. Он немного старше и солиднее.

— Каков вопрос, таков и ответ, — развожу руками. — Какие еще отношения? Она выставила участок на продажу, я его купил. Все. Точка.

— И никаких дополнительных условий или пожеланий к договору не было?

— Я немного не понимаю, — морщусь я, включая дурака, — мы у нотариуса договор заключали. Спросите у него. Может, я чего-то не заметил.

— Просто кажется странным, что вы в день регистрации брака умудрились заключить сделку.

— Я бизнесмен, — пожимаю я плечами, — не хотел упустить выгодный контракт. Дел-то на полчаса, — хмыкаю и, озабоченно оглядывая непрошенных гостей, интересуюсь: — А что с Канской? Она жива?

— А будто ты не знаешь, Вепрь? — нехорошо усмехается солидняк. — Замочили бабку по твоему приказу…

— Я понял, господа офицеры, — равнодушно киваю. — На этом мы беседу временно прекращаем и ждем моего адвоката.

Я демонстративно звоню Гене Алтуфьеву. Естественно, я связался с ним еще из машины, как только узнал про Канскую. И пока я развлекаю полицейских дурацкими байками, он должен уже подъехать.

* * *

Дача показаний много времени не занимает. У меня стопроцентное алиби, да и у моих подчиненных тоже. После довольно-таки унылого свадебного обеда большая часть гостей отправилась дальше гулять в «Пантеру», а там везде установлены камеры наблюдения.

— Мне кажется, — добавляю я, провожая полицейских до двери, — со мной вы только потеряли время. А настоящий преступник разгуливает на свободе.

— У нас свои методы, — бурчит солидняк, выходя за дверь.

«Ну конечно, — сержусь я. — Методы у вас! Опять повесите “глухаря”. Вам бы первого попавшегося засадить», — хмыкаю негодующе и быстро взбегаю по лестнице, желая убедиться, что с Майей все в порядке. За последние несколько суток мы с ней почти не расставались. И, честно говоря, мне гораздо спокойнее, когда она рядом. У самой двери я ловлю себя на мысли, что именно сейчас не хочу ничего выяснять. Не желаю еще раз объяснять, почему категорически против похищения. Да и смерть Маргариты Семеновны в одночасье сделала наши разборки глупыми и бессмысленными.

«Может, и не стоило покупать эту землю, — тяжко вздыхаю, входя в спальню. — Осталась бы старуха жива. Добрый и солнечный человек. Пусть бы Фигнищев строил на этом дурацком участке храм или бордель… Какая разница?!» — мысленно рыкаю и еле сдерживаюсь, чтобы не вдарить кулаком в стену. Но Майя, кажется, спит. Лежит, будто сиротка, на краю кровати, сжавшись калачиком. Даже одеялом не накрылась.

Я, как дурак, пялюсь на тонкие белые носочки на ногах Майи. Ее ступни с высоким подъемом кажутся мне идеальными. И, поддавшись внезапному порыву, собираюсь накрыть жену одеялом. Пусть поспит. Может, мозги встанут на место, и она поймет, что вопрос об опеке над ребенком лучше решить цивилизованно.

«Я, конечно, могу помочь…» — подавляю очередной вздох и, достав из комода плед, подхожу к кровати. На тумбочке жены стоит небольшая бутылочка из-под воды и валяется небольшой флакончик с таблетками. Силюсь прочесть название, но лишь тупо вглядываюсь в арабскую вязь.

— Ну ничего ж себе! — рыкаю я и тут же хватаю жену за руку, пытаясь нащупать пульс. — Майя, твою мать! — тереблю лежащую на кровати женщину.

Но рука безвольно падает вниз, а жена даже не шевелится.

Что это за таблетки и сколько она их выпила, я знать не знаю… Но если эта дура решила в моем доме свести счеты с жизнью…

— Валера, — шиплю, набрав номер Марьинского, — срочно приезжай. У меня опять проблемы с Майей.

— Сейчас буду, Родя, — тут же соглашается мой старый друг и действительно приезжает минут через десять. Стремительно входит в комнату и, встревоженно глядя на меня, интересуется: — Что случилось?

— Кажется, Майка наглоталась таблеток, — бурчу, моментально позабыв о Канской, Феднищиве и прочих неприятностях. — Ее нужно откачать, — равнодушным тоном велю я, а в глубине души пытаюсь справиться с нахлынувшей паникой.

Если Майя умрет…От этой мысли в жилах стынет кровь и останавливается сердце. «Ты ее знаешь несколько дней, — напоминаю я сам себе и тут же ужасаюсь от догадки: — Этот маленький чижик пробрался к тебе в душу, Родя! Да никогда!» — мысленно рыкаю, сжимая кулаки, и в упор смотрю на Валеру. Он меряет пульс, потом смотрит на таблетки и изрекает задумчиво:

— Вепрь, она спит. Выпила сильное обезболивающее и отрубилась.

— Точно? — с сомнением переспрашиваю и, достав из кармана смятую тысячу, передаю другу. — Прости, что побеспокоил.

— Нормально все, — улыбается он, пряча купюру в карман. — В любом случае лучше перестраховаться… Не провожай, — понимающе машет напоследок.

Я усаживаюсь в кресло неподалеку и прислушиваюсь к дыханию Майи. Спит, зараза, а я перепугался, как ненормальный.

«Ты боишься ее потерять», — выносит вердикт внутренний голос. «Боюсь», — соглашаюсь я и уже хочу самому себе напомнить, что мне жмурики в собственной спальне ни к чему, когда рядом слышится слабое жужжание, и мой старенький планшет, отданный Майе, загорается голубым свечением. Сам по себе включается скайп, и тоненький детский голосок зовет с ужасным и смешным акцентом: