Желать лишь ее - Хайди Райс Страница 29

Зейн посмотрел на нее, и взгляд его был таким странным, что Кэт окончательно пала духом.

– В этом все и дело, – произнес он наконец. – Ни о какой любви не может быть и речи, ведь так?

Кэт замолчала, оглушенная его словами и той болью, что они причинили ей. Не подумав, что говорит, она выпалила:

– Я люблю тебя.

Казалось, эти слова заставили Зейна насторожиться еще больше.

– Я ведь говорил, что не могу предложить тебе этого, – произнес он таким тоном, словно вел дипломатические переговоры, а не беседовал с матерью своего будущего ребенка.

– А как же наш ребенок, Зейн? Ты сможешь полюбить его? – спросила Кэт с болью в голосе, ее одолевала злость, которую она до сих пор не впускала в свою душу.

– Мы оба устали, и тебе нужно отдохнуть, так что давай поговорим об этом завтра, – ответил Зейн.

– Нет, я хочу поговорить об этом сейчас, – произнесла Кэт, внезапно поняв, что больше не боится; раньше ее непременно отпугнули бы нахмуренные брови Зейна и его суровый вид, но теперь… он разрушил магию такого прекрасного момента своим равнодушием, и хотя бы за одно это был обязан ей сейчас.

– Ну, хорошо, Кэтрин, если ты так настаиваешь, – нет, я не намереваюсь любить этого ребенка. Я просто не способен на такие чувства, – произнес Зейн как-то холодно, отстраненно.

Кэт, шокированная его голосом, прижала руку к груди.

– Почему?

– Ты сама сказала, помнишь – мой отец был чудовищем. Думаю, для нас обоих будет лучше, если мы прекратим наши сексуальные отношения. Я договорюсь о том, чтобы твои вещи перенесли в женскую половину. Тебе скоро будет не до меня, у тебя на руках книга, а потом еще и родится ребенок. Возможно, если я не стану тебя отвлекать, это к лучшему.

– Отвлекать? – переспросила потрясенная Кэтрин. – Но я люблю тебя. Я твоя жена, мать твоего ребенка. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья.

– Ты не любишь меня, как это возможно, когда мы едва знакомы? Если бы ты знала меня получше, ты бы поняла, что с таким, как я, невозможно построить то, чего хочется тебе.

– Не говори загадками, Зейн, – бросила Кэтрин, позволив наконец себе выказать гнев в полной мере. – Я ничего не понимаю. То есть я могу понять то, что ты пока меня не любишь. Но я полагала, что близость между нами будет способствовать пониманию, что наши отношения изменятся. А ты даже не хочешь попытаться? И теперь еще говоришь мне, что не будешь любить нашего ребенка?

Кэтрин понимала, что сердится, скорее, на себя, нежели на Зейна, – она винила свои ожидания и себя за то, что за целых три месяца не разглядела его нежелание уступить, пойти ей навстречу, обсудить хоть что-нибудь в их отношениях. Все это время он приходил в ее спальню, точно по расписанию, а потом покидал ее. Она не сказала ни слова, но теперь настало время посмотреть правде в глаза.

– Ты устала и тебя переполняют эмоции. – Взяв Кэтрин за локоть, Зейн повел ее в спальню. Кэт хотела было начать возражать, кричать, спорить – но внезапно ощутила, что весь гнев, переполнявший ее, куда-то делся и осталась только боль. Она послушно вошла в комнату и остановилась на пороге.

– Мы можем поговорить завтра, – произнес Зейн. – Когда ты будешь готова посмотреть на ситуацию более практично.

Кэт обессиленно опустилась на кровать, но, снова почувствовав трепетание в животе, встала и огляделась. На миг ей показалось, что она в клетке – заперта, точно птица, в ловушке собственных желаний, собственной любви к мужчине, который не сможет ответить ей взаимностью. Так же, как некогда очутился в ловушке несчастливого брака ее отец. Когда-нибудь Зейн начнет обращать внимание на других женщин: секс для него имеет большое значение, и он наверняка не намерен хранить верность ей одной. Перед ее глазами пройдет череда его любовниц – точно так же, как некогда ее отец наблюдал за тем, что делает мать. Их брак превратится в пустышку – фарс, формальность, существующую лишь ради защиты ребенка, которого Зейн даже не сможет полюбить.

Кэт вытерла слезы. Решение пришло внезапно: она должна уехать. Какие еще у нее варианты? Она пыталась наладить их брак в течение трех долгих месяцев – но больше ждать нельзя. Когда родится ребенок, она не сумеет бежать и останется здесь навсегда. Этого нельзя допустить. Нужно уехать, прежде чем она начнет ненавидеть Зейна. Он прошел через многое и превратился в сильного, удивительно привлекательного мужчину. Но этого недостаточно.

Касия поможет ей, и уже сегодня можно будет через пустыню проехать до границы Зафари. С этой мыслью Кэт откинула простыню и встала. Одеваясь в полумраке, она старалась не думать о той боли, что уже разрасталась в ее душе при мысли о расставании с Зейном и с Нарабией. Что ж, с нее достаточно того, что родится ребенок. Какой бы чудесной ни была страна, привлекшая ее своей загадочной историей, традициями и культурой, она обязана позаботиться о своем будущем малыше. Слишком много она знает о том, каково это – быть вторым в жизни родителя. Наконец, если всего этого недостаточно, есть еще главная причина: Зейн не любит ее и никогда не полюбит.

Войдя в прилегающую к спальне комнатушку, которой Кэтрин пользовалась как кабинетом, она написала короткую записку Зейну. Слезы душили ее, стекая по щекам и падая на бумагу. Запечатав конверт, она оставила его на столе, завтра его найдут. К этому времени у нее будет двенадцатичасовое преимущество.

Кэтрин опустила вуаль на лицо: если ее заметят, идущую с чемоданом в женскую половину дворца, то непременно остановят. Выходя из спальни, она представила Зейна в соседней комнате и ощутила боль, пустоту и знакомый прилив возбуждения – по-видимому, чувства к нему останутся в ее душе навсегда. «Прощай, Зейн», – прошептала она. Может быть, когда-нибудь он простит ее, а она простит саму себя за то, что влюбилась в него.

– Я не хочу больше слышать эту чепуху, Касия, я хочу знать, куда она подевалась, – повторил Зейн, с усилием сдерживая себя, чтобы не закричать на девочку. Однако ярость значительно уступала боли, что мучила его с того момента, как он нашел записку от Кэтрин.

«Я люблю тебя, Зейн, с тех самых пор, как мы разделили с тобой ночь в пустыне. Мне не следовало выходить за тебя замуж, не признавшись в своих чувствах. Мне очень жаль. Но я не могу жить с тобой, зная, что ты не ответишь мне взаимностью. Если изменишь свое решение и захочешь быть настоящим отцом для ребенка, просто скажи, и мы обсудим родительские права. Но я не могу оставаться в Нарабии, зная, что мы для тебя не что иное, как обязательство. Надеюсь, ты меня поймешь. Люблю тебя, Кэт».

Зейн удивлялся тому, что слова ее причинили ему столько боли, но решил, что пока не станет думать об этом. Пока единственное, что нужно сделать, – это найти Кэтрин и привезти ее назад во дворец. И Касия – единственная, кто способен помочь ему в этом.

– Она ничего мне не сказала, – упорствовала девочка, но дрожь в ее руках выдавала ложь. Как бы предана она ни была Кэтрин, врать она не умела.