И пронзит душу любовь - Марина Бойко Страница 29

– В каком городе он живет? – решилась спросить Арина. Но Митина ничего не ответила на ее вопрос, а продолжила говорить о своем:

– Тебя я просто ненавижу. Я специально подложила тебе свое кольцо, чтобы тебя обвинили в воровстве. И это я тебя по ночам тебя пугала, но как ты меня вычислила так быстро до сих пор не пойму, наверное, я тебя недооценила. А мать знаешь, как я свою убила? Ведь я могла ее спасти. У меня была такая возможность. Даже ее любовника могла вытащить из машины. Правда, мать до сих пор мне снится, все просит, чтобы я ее спасла. А я даже во сне руки ей не подаю, – Митина громко прокашлялась, а после чего продолжила:

– Из сотни людей, которые меня видят, меня никто не узнал. Вот только тебе удалось. А мой фоторобот весит практически на каждом столбе, отец хорошо постарался. Идиот он, думает, я домой вернусь, а я в тюрьму не хочу. Я считаю, что я справедливо наказала свою мать за ее содеянные поступки.

От удивления Самойлова широко раскрыла глаза и ничего не могла произнести. Хотелось обеими руками взяться за голову, но руки были прочно связаны.

– Мы не вправе судить, о поступках человека, – отозвалась Самойлова, тем более убивать. Близких нам и родных людей нужно прощать, потом что для нас они сделали намного больше хорошего, чем плохого, иначе они не были нам бы родными.

– Не нужно меня учить Самойлова, я умнее тебя, я лучше тебя, я всех обхитрила! Я убила человека, и меня никто не посадил в тюрьму! Меня даже никто не узнал, кроме тебя. Люди видят то, что хотят видеть. Кому хочется видеть пьяную, грязную бомжиху? Да не кому не хочется. Но ты Самойлова, ты хотела меня увидеть, посмотреть мне в глаза, поэтому и узнала меня и пришла на назначенное место, точно по времени. Ты всегда была любопытна и твое любопытство тебя же и сгубит. Не нужно совать свой нос, куда не следует, даже пословица такая есть. – Она снова откашлялась, сплюнула окровавленную слюну и продолжила:

– А я просто не хочу, чтобы ты жила. Жила на этом белом свете и дышала! – сказала Митина Наталья и достала маленькую бутылочку из внутреннего кармана потрепанной куртки. Сделав несколько глотков, она немного поморщилась.

– Я бессильна против себя. Против всех тварей! Я ненавижу вас всех! Ну да ладно, – пряча бутылку во внутренний карман, спокойно произнесла Митина. Она поднялась с земли и, теребя веревку в руках, приближалась к Самойловой.

– Сейчас буду тебя душить, – так же спокойно произнесла она, затягивая шершавый шнурок на хрупкой шее своей пленнице.

Послышался лай собак. Самойлова уже синела и издавала только хрипы. В глазах темнело.

Лай собак усиливался, и казалось, что они так злостно лают, совсем рядом.

– Пошли вон отсюда, гады! Ай! – уже кричала Наташа.

Самолова почувствовала, как на ее шее ослабла веревка. В глазах появлялась ясность. Но ее одолел сильный приступ кашля. Она все никак не могла его притупить, в то время как собаки не умолкали, а только еще сильнее и безжалостнее лаяли.

Когда она поняла, что может спокойно и ровно дышать приступ кашля и страха сразу исчез. Обвернувшись, Самойлова увидела Наталью, лежавшую на земле не подавая никаких признаков жизни. Собаки, скопились вокруг нее и разрывали ее одежду в клочья, впиваясь своими клыками в ее тело.

– Стойте! Подождите! А ну фу! – кричала Самойлова, собакам пытаясь развязать руки, крепко связанные веревкой. Но они не обращали никакого внимания на кричащую девушку, а быстрыми рывками разрывали Митину.

Самойлова пыталась развязать руки всеми доступными способами, но ничего не получалось. Спустя пять – семь минут свора собак по одной начали разбегаться. Освободить руки Арине удалось лишь тогда, когда один из псов начал разгрызать веревку, которая связывала ее руки. Черный мохнатый пес с яростно-красными глазами и большими белыми клыками быстро разгрыз веревку, которая связывала ее руки, после чего пес скрылся с поля зрения. Поняв, что собака не собирается нападать, а лишь пытается освободить, Самойлова успокоилась, а после освобождения поднялась с земли и подбежала к Наталье.

– Пошли отсюда! – уже махая руками, кричала Самойлова, разгоняя оставшихся псов. Животные испуганно посмотрели на нее, и разбежалась в разные стороны.

– Сейчас Наташ, сейчас я тебе помогу, – пытаясь поднять истерзанное и изуродованное тело Митиной. – Я сейчас кого-нибудь позову на помощь, сейчас Наташечка, сейчас…, – Арина крикнула: – Помогите! – но никто не отозвался. Тогда угнетенная произошедшими событиями девушка, не чувствуя боли, спотыкаясь об сухие ветки, аккуратно сложенные на сырой земле побежала по лесу, чтобы позвать на помощь.

– Там…, там девушку собаки…, – забегая в магазин, задыхаясь, сказала Самойлова продавщице в белом халате.

– Господи! А с вами-то что?! – испуганно сказала полная женщина сорока лет, смотря на Самойлову.

Самойлова пыталась внятно объяснить продавщице магазина, что случилось, но сразу ничего не получалось. Только после того как она немного успокоилась, отдышалась, лишь тогда смогла объяснить ситуацию.

***

Собака – очень умное животное. Часто люди недооценивают их, считая глупыми животными. Иногда собака понимает больше чем человек, а своими поступками доказывает верность, покорность и благородство. Такие качества зачастую у человека просто напросто отсутствуют.

Арина в происходящее не верила, да и мало кто бы поверил, поэтому как районному следователю, так и местному участковому она решила не говорить всю правду.

Самойлову допрашивал следователь из города – Соболь Михаил. Молодой, высокий, энергичный, но знающий свою работу и стараясь четко ее выполнять.

– А руки кто вам развязал? – задал следующий вопрос Самойловой кареглазый мужчина в форме полицейского по фамилии Соболь.

– Сама развязалась. Веревка была слабо завязана.

– Хм…, а раньше чего не развязали руки?

– В тот момент, когда меня душила Наталья, я даже не об этом думала. Причем, все события происходили очень быстро.

– Вы утверждаете, что с убитой знакомы, но почему она начала бомжевать вы так и не знаете?

– Да, мы раньше вместе работали, я решила узнать, что с ней случилось, и поэтому решила с ней встретиться и поговорить.

– Кого-то из ее родственников знаете?

– Да. Отец. Митин Егор Рудольфович.

– Больше никого? – как бы в чем-то подозревая, спросил следователь.

– Больше никого. – Арина не решилась рассказать про Борисова. Также она не упомянула про ее мать и любовника, Самойлова посчитала, что Наташа и так уже поплатилась жизнью.

– Семенович! – окликнул участкового следователь. Тот быстро среагировал и подошел к старшему по званию.

– Слышишь, а это недалеко от «Сосновки» жену депутата с каким-то мужиком нашли мертвой в машине.

– Да, я тогда выезжал. Митина его фамилия.