Счастья тебе, дорогуша! - Татьяна Веденская Страница 29

– Я даже если и выпила, то я что – все равно я.

– Теперь усвоил, – усмехнулся он. – Ты бы мне об этом тогда сказала, на твоем выпускном. А то я-то потом еще год мучился, думал, а вдруг и правда девочка просто потеряла над собой контроль. Но раз ты – это ты…

– О чем ты? – обиделась я. – Ты просто был дурак.

– Был, каюсь, – согласился он, тряхнув челкой. – Ладно, не будем о прошлом. Значит, ты – бизнес-вумен. Как выпендрежно!

– А ты – безработный, – едко вставила я, не удержалась. Надо же, сколько лет прошло – а он меня все еще бесит. Но он только смотрел на меня своими смеющимися глазами и парировал, не жалея огня.

– А ты, а ты… зануда.

– А ты на хиппи похож.

– А это не минус, а плюс. А ты похожа на глупую тощую модель. Тебя варениками надо кормить.

– А ты просто мерзавец.

– А ты помнишь мои вареники?

– А ты помнишь, как я тебя любила?

– Глупо мы с тобой тогда расстались, да? – внезапно посерьезнел он. Мы сидели среди целой толпы пьяных людей и никого не замечали. В наши руки вставляли стаканы, в наши пальцы впихивали шампуры, нас подталкивали, чтобы мы подняли стаканы за какой-то очередной тост, и, конечно же, все с ехидным пониманием смотрели на нас, мол, вот два голубка-дурачка нашли друг друга. Но нам было как-то все равно. Один шанс на миллион, что мы когда-нибудь увидимся еще, а нам надо было очень много друг другу сказать.

– Очень глупо. Я поверить не могла, что ты меня бросил.

– Я поверить не мог, что ты целовалась с другим.

– Да не целовалась я.

– Да? Тогда почему ты убежала? Почему ты уехала в Москву?

– А почему ты мне не позвонил?

– Потому что дурак.

– Это точно, – не стала спорить я.

– А знаешь что… ну-ка, пойдем, – деловито скомандовал он. Я даже не сразу поняла, что сейчас произойдет. Хотя это было так неизбежно.

– Куда?

– Туда, – он схватил меня за руку и потащил в сторону от нашего пляжа, в сторону от любопытных глаз одноклассников, и едва мы скрылись за поворотом, как он набросился на меня, как дикий зверь на добычу.

– Что ты делаешь?

– Если бы я знал, – пробормотал он, стаскивая с меня одежду. И хоть я понимала, что это форменное безрассудство и что из-за поворота в любой момент может кто-нибудь выскочить и нас увидеть, стоило мне только очутиться в его руках, как это все оказалось совершенно неважно. Он никогда ничего не стыдился. Я помню, когда мне было пятнадцать, мама отправила меня в один пионерский лагерь под Херсон, так он устроился в этот лагерь пионервожатым на лето. И чуть ли не каждую ночь мы с ним по-тихому мигрировали в местные поля и лежали в траве, замотанные в его спальник, счастливые, бессовестные, влюбленные. А днем бродили по лагерю сонные и злые, в ожидании темноты. Как вампиры, честное слово.

– Ты псих, – простонала я, прижимаясь к его груди. – Ты просто псих.

– Весь в тебя, – усмехнулся он и впился в меня губами. Это было то самое, чего никогда не было в наших с Кешкой ночах. Чтобы я таяла от одной мысли, что нахожусь именно в руках у Него. С Кешкой я скорее воображала, что он – это Киану Ривз. Или вообще Бред, который Питт. А тут не было никаких мыслей, никакого дискомфорта, хотя поверьте, что заниматься любовью на песке – это не самая удачная идея. С ним я занималась бы этим хоть на антарктических льдах. Правда, глобальное потепление тогда значительно ускорилось бы, мы бы с Яшкой растопили все льды.

– Ивлев, что ж ты за чудище такое? Откуда ты на мою голову взялся? – я никак не могла отдышаться, стараясь хоть как-то прикрыться остатками мятого платья, а он, несмотря на то, что это было уже после, потом, все равно сдирал их с меня, убирал мои руки с груди и радостно смотрел на меня, пылающую от возбуждения и стыда.

– Дай хоть покурить, что ли? – почти взмолилась я. Он улыбнулся, прикурил нам две сигареты, сунул одну мне, снова настойчиво стащил мою руку с груди.

– Я хочу тебя видеть. Всю.

– Да? А ничего, если меня еще кто-то увидит? Знаешь, как-то не хочется стать звездой ю-тьюба [7]. Тут масса народу, и он весь пьяный и весь с телефонами. Ох, станем мы порнозвездами Бердянска.

– Уже смешно, – радостно улыбнулся он. – Порнозвезды Бердянска. Слушай, а поехали ко мне?

– К тебе, куда? А как же… хотя черт с ними.

– Нет, если ты хочешь сидеть здесь – я не против, только одеться я тебе не дам. А так – как хочешь.

– Едем, – во избежание огласки сразу согласилась я. – А к тебе – это куда? Вы же все попереезжали.

– А моя тетка? Слушай, поторопись. А то я просто не могу видеть, как ты опять натягиваешь на себя эту… дорогую, конечно, и очень красивую, но в твоем случае совершенно лишнюю тряпку.

– Псих.

– Ненормальная.

– Маньяк.

– Будешь выступать, раздену! – пригрозил он, и я, во избежание еще одного позора, вскочила на ноги, и мы оба, шатаясь и мало контролируя себя, побрели к дороге, периодически зависая на поцелуи, которые перетекали в нечто, что тоже вполне можно было бы разместить в ю-тьюбе. Даже в автобусе, трясясь от пляжа в сторону города, мы не давали покоя местным бабулям, тревожа их душу страстными объятиями. Мы ничего не знали друг о друге сегодняшних, мы же расстались… сколько? Семнадцать лет назад!

– Вот ведь! Никакого стыда! – не вытерпела и воскликнула одна женщина, пожилая, но еще не старая. Глядя на нас, она покраснела как помидор, видать, прекрасно еще помнила, что да как.

– Ах, это точно. Никакого стыда, – рассмеялись мы и вылетели из автобуса. На счастье, оказалось, что тетки Яшкиной дома вообще нет, она сейчас в санатории, лечит артрит, так что… вся квартира в нашем распоряжении. Стоит ли говорить, что мое бедное дорогое шелковое платье было не без повреждений сорвано с меня еще в лифте. Это еще повезло, что не выскочило ни одного соседа полюбоваться на эдакую редкостную по красоте картину, как спятивший хиппи со всклокоченными волосами, похожий на косолапого мишку, тащит на руках полуголую женщину и на ходу старательно хватает ее губами за грудь.