Злой умысел - Даниэла Стил Страница 29

– Спасибо.

Грейс была уже на ногах, лихорадочно натягивая одежду,дрожащими пальцами застегивая рубаху. Она глаз не смела поднять, боясь, как быее все-таки не зарезали.

– Вечеринка окончена, девочки, – объявила Луана сулыбкой. – Тронете ее хоть пальцем – убью.

– Твою мать, что это значит? – вскинулась Бренда.

– Она моя. Слышали?

– Твоя? – Бренда была озадачена. Такого ей ещеникто не говорил прежде. Да, это меняло дело…

– А как же Салли? – недоверчиво спросила Бренда.

– Мы не обязаны перед тобой отчитываться, –холодно бросила Луана, подталкивая Грейс к выходу. Девушка тряслась и всхлипывала,а Луана толкнула ее в спину с такой силой, что Грейс чуть было не упала. Да, сэтой женщиной спорить не приходилось. Никто бы на это не решился. Грейсотчетливо осознала, что было безумием надеяться на благополучный исход. Всерассказы были сущей правдой. Они просто выжидали.

– Боже, так теперь вы станете заниматься любовьювтроем? – взвыла Бренда.

– Ты слышала? Она моя. Держись от девки подальше. Илижди неприятностей. Ты меня поняла?

Никто не отвечал – все и без слов было ясно как день. Луанабыла слишком заметной и влиятельной фигурой в тюрьме, чтобы кто-то отважился ейпрекословить. Достаточно было одного ее слова – и вспыхнул бы бунт. Двое еебратьев были самыми могущественными Черными Баронами в штате, а двое другихподняли самые мощные бунты в истории Аттики и Сан-Квентина.

Еще раз приказав им держаться подальше от Грейс, Луанараспахнула двери и вытолкнула Грейс наружу. Она железными пальцами стиснула ееруку и вполголоса приказала двигаться, потом принялась как ни в чем не бывалоболтать с девушкой, чтобы не вызвать подозрений у охраны. Через пять минут онибыли в гимнастическом зале – там их уже поджидала обеспокоенная Салли. Грейсбыла смертельно бледна, в груди у нее хрипело и посвистывало, но ингалятора ужене было. А Салли, завидев Грейс, просто рассвирепела.

– Какого черта ты поперлась с Брендой? Что у вас с нейза дела? – злым полушепотом спросила она.

– Она сама пришла ко мне в камеру. Сначала я решила,что это ты, я даже глаз не подняла, пока она не оказалась со мной нос к носу, апозади нее стояла Джейн с ножом.

– Да, тебе еще многому предстоит научиться… – Но Саллине могла не оценить сметливости девушки, успевшей нацарапать на листке имяБренды. – Ты в порядке? – Она хотела знать, как далеко зашло дело, ноГрейс молчала, и Салли взглянула на Луану.

– Девочка в порядке. Просто ошалела, но в порядке. Онине успели наделать дел. Бренда чересчур нанюхалась «дури», чтобы напакостить ейвсерьез.

За годы, проведенные за решеткой, они вдоволь насмотрелисьна девочек, изнасилованных и покалеченных на всю жизнь при помощи бейсбольныхбит или ручек от метел. Луана все еще сердилась на девчонку за то, что тавтянула Салли в это грязное дело. Луана настояла, что разобраться должна онасама, и приказала Салли в случае ее долгого отсутствия сообщить о случившемсяохране. Луана беспокоилась за подругу. Они были вместе вот уже много лет, иникто их пальцем не трогал – ведь братья Луаны навещали сестру время отвремени. Двое из них жили в Иллинойсе, один – в Нью-Йорке, еще один – вКалифорнии. Все четверо были освобождены из тюрьмы условно, но все знали, ктоони такие и на что способны, если их разозлить. Даже Бренда с товарками несмела перечить им, не задевала она и Луану с Салли. И вот теперь Грейс под ихзащитой.

– Что ты им сказала? – спросила Салли у Луаны,когда они шли по направлению к камере.

– Что она теперь наша. – Луана злобно сверкнулаглазищами в сторону Грейс. Она уже велела Салли приглядывать за девчонкой.Малышка еще такая зеленая, что может натворить дел. Луана не скупилась на тычкии оплеухи, пока они шли по коридорам, и Грейс заплакала. Она к тому же знала,что новый ингалятор может получить лишь завтра утром, а дышать ей было оченьтяжело.

– Мне начхать, что ты испугана, что тебе плохо… –говорила Луана со страшной гримасой убийцы. – Ежели ты еще раз втянешь вдерьмо Салли, я убью тебя! Не смей больше оставлять ей записок, не смейрассказывать, кто тебя обидел… И не беги к ней жаловаться, что ты заболела иличто тебя ущипнули за жопу в столовой! Если возникнут проблемы – дуй прямиком комне. Я не знаю, за что тебя сюда упекли, да и знать не желаю. Но одно могусказать тебе: ты угодила сюда явно не от большого ума, и ежели быстренько егоне наберешься, то сдохнешь, поняла? Шевели мозгами, ясно? А пока что делай все,что велит тебе Салли. И если она прикажет тебе вылизать языком пол иливычистить бровями отхожее место, ты это сделаешь, и дважды ей повторять непридется. Тебе ясно, салага?

– Да, да… и спасибо вам… – Грейс чувствовала, чтотеперь ей ничто не грозит. Салли ей это уже доказала. И отныне, если она будетбеспрекословно слушаться, они защитят ее. Им ничего от нее не надо – ни денег,ни секса. Они просто жалели девочку, понимая, что она из другого мира.

С этого дня все переменилось. Никто не досаждал Грейс, болеетого, к ней относились даже уважительно. Ее не задевали, не подсмеивались надней – все вели себя так, словно ее вообще не существует. И Грейс, словносомнамбула, брела сквозь джунгли, кишащие львами, змеями и аллигаторами.Единственными ее подругами были Салли и Луана.

В тюрьме Грейс стала религиозной. И астма мучила ее кудареже, чем прежде. Грейс начала заочно учиться в местном колледже, поступив ктому же на двухгодичные курсы секретарш, надеясь, что это поможет ей потомподыскать работу в Чикаго.

Даже Дэвид нашел в ней перемену. В очередной раз навестивГрейс, он заметил, что на нее снизошли спокойная уверенность и странный покой.Именно это помогло ей философски отнестись к невеселому известию, что апелляцияотклонена и ей придется отсидеть полный срок. Прошел уже год со дня вынесенияприговора, и Дэвиду невыносима была мысль о новом поражении, но Грейс выслушалаего очень спокойно. Именно она утешала его, когда он почти что рвал на себеволосы, сокрушаясь, что снова подвел ее. Она твердила, что в этом нет его вины,что он сделал все, что мог… А ей придется провести тут всего лишь еще год – ивсе. Слова ее глубоко тронули Дэвида, но и больно ранили его. Он навещал ее всереже – каждая встреча с ней словно обжигала его, ему было совестно перед этойдевочкой. Он все еще бредил ею. Она так красива, так чиста, так молода, стольковыстрадала за свою недолгую жизнь, и как бы ни было ему больно, но не в еговласти было что-либо изменить. Он чувствовал себя жалким, беспомощным, онзлился. Порой он спрашивал себя, что было бы, если бы дело с апелляциейвыгорело. Может, он набрался бы храбрости и заговорил с ней о любви. Но теперьон не имел права открыться ей, а Грейс явно не подозревала о его чувствах.

Молли уже давно догадывалась о том, как обстоит дело, ноничего ему не говорила. А вот молодая женщина-адвокат, с которой уже какое-товремя встречался Дэвид, высказалась и наговорила немало. Она сразупочувствовала, как Дэвид на самом деле относится к Грейс. Он беспрестаннозаговаривал о ней. Его новая подруга не раз одергивала Дэвида, говоря, что этоненормально, что у него сформировался «комплекс героя», «спасителя». Она многочего еще ему сказала, и кое-что из сказанного ею Дэвиду больно было слышать. Ноон упорно продолжал считать, что подвел Грейс. И это чувство заставляло егомучиться сильнее раз от разу, когда они встречались в тюрьме. В течение второгогода заключения Грейс они виделись все реже и реже. Да теперь и повода, всущности, уже не было. Повторной апелляции он не подавал. Он ничем больше немог ей помочь – мог лишь быть ее другом. А подруга его твердила, что ему пораустраивать собственную жизнь.