У очага любви - Ли Уилкинсон Страница 29

Роберт поднялся следом за ней.

— Элеонора… — окликнул он ее и не дал уйти, обняв и прижав к себе.

Элеонора почувствовала, будто вернулась к себе домой. Здесь, в его объятиях, она могла бы оставаться вечно. Элеонора положила голову ему на плечо, чувствуя его поддержку, в которой она сейчас очень нуждалась. Они стояли так, не двигаясь, молча. Элеонора медленно приходила в себя, готовясь прервать блаженство его объятий и уйти, не оттягивая этот момент. Наконец она потянулась к двери, понимая, что если не уйдет сейчас, то полностью потеряет силу воли и не сможет уйти вообще.

— А почему бы тебе не остаться? — спросил Роберт, беря ее за подбородок и глядя ей в глаза.

Элеонора так стремилась избежать его взгляда, но на этот раз ей это не удалось.

— Нет. Мне не нужна твоя жалость, — ответила она хриплым голосом. Глаза ее гордо сверкнули.

— Вот и отлично, потому что ты ее не увидишь.

— И заниматься с тобой любовью я тоже не хочу.

— Я даже и пытаться не буду, обещаю. Но сейчас тебе нельзя оставаться одной. Нужно, чтобы хоть кто-нибудь был рядом.

В его зеленых глазах Элеонора видела не жалость, а нежность и заботу. Если бы не Зои, все было бы просто прекрасно. Мысли о бывшей невесте Роберта не давали Элеоноре покоя.

— Ну же, — уговаривал он ее. — Я могу даже одолжить пару пижам у Томпкинса, если тебя смущает моя нагота.

Элеонора засмеялась.

— Да нет, дело не в твоей наготе. Я думала о Зои…

— О Зои? С чего это ты подумала вдруг о Зои? — удивленно переспросил Роберт, вскинув брови. Потом он задумчиво добавил: — Забавно все-таки, что она появилась именно сегодня, когда я говорил о ней.

— Она хочет вернуть тебя. И не пытайся это отрицать, — добавила Элеонора, видя, как недовольно поморщился Роберт.

— Я и не пытаюсь это отрицать, — холодно ответил он.

— Как ты можешь быть таким безразличным, если… Ясно же видно, что она все еще любит тебя. А если ты просто хочешь заставить ее ревновать, то, извини, я в этом участвовать не хочу. — Элеонора выдернула свою руку из его руки и подалась к двери.

— Ты очень плохого мнения обо мне, — заметил Роберт. — Могу тебя заверить, я не пытаюсь заставить ее ревновать. Меня она никогда не любила, а любила мои деньги. — Он горько усмехнулся. — Ее, наверное, чуть удар не хватил, когда она узнала, что я получил в наследство все состояние Джоша и стал еще богаче.

— Но ты же говорил, что он умер несколько лет назад. Значит, она не поэтому появилась именно сейчас.

— Совершенно верно. Возможно, она решила, что наступило подходящее время. Не только потому, что ее бывшего любовника перевели за границу, но и в связи с недавней статьей в журнале, где меня назвали закоренелым холостяком, и она, должно быть, подумала, что я все еще люблю ее, потому до сих пор и не связал себя узами брака ни с кем. И, конечно, прошло достаточно времени, чтобы я смог успокоиться, она сама это признала, помнишь?

— Помню, — кивнула Элеонора. Но на ее лице все равно была написана тревога.

— Так что же тебя беспокоит? — спросил Роберт.

— Она такая красивая… Ты все еще любишь ее?

— Нет, я не люблю ее. Если ты мне не веришь, то тебе лучше уйти. — Он держал дверь открытой. — С другой стороны, ты можешь остаться и выслушать всю правду о нашей размолвке.

— Да, очень хочу, — слабо произнесла Элеонора.

Роберт закрыл дверь и начал без предисловий:

— До свадьбы оставалась одна неделя. Все было уже готово, и однажды вечером я немного раньше обычного вернулся с работы и застал в квартире лучшую подругу моей будущей невесты, Бриджит. У них как раз был разговор по душам. Я только собирался открыть дверь, когда услышал слова Зои: «Ну что ты, какая любовь. Я не люблю его, но Роберт очень хорош в постели и к тому же он купается в деньгах, а это самое главное. Мне противна сама мысль, что придется всю свою жизнь работать на богатеньких идиоток. Идея жить на зарплату среднего чиновника меня тоже не очень привлекает, иначе я бы осталась с Саймоном. Тут же мне обеспечено безбедное существование».

Честно сказать, я был в шоке. Я стоял, будто прикованный к месту. Я-то, дурак, верил ей, когда она говорила, что Саймон для нее ничего не значит и что любит она только меня. Бриджит спросила что-то вроде: «Но тебе не кажется, что это очень рискованно, бросить свою карьеру и выйти замуж только ради денег?» На это Зои ответила: «Саймон примет меня с распростертыми объятиями в любое время. А если с Робертом мне станет скучно, всегда можно развестись, вот и все. И я останусь и свободной, и богатой».

В эту минуту я вошел. Зои сразу поняла, что я все слышал, и попыталась притвориться, что это была шутка. Но это не помогло. Я был взбешен до крайности и сказал ей, что у нее есть час на то, чтобы убраться из моего дома вместе с вещами. Тут она поняла, что я не шучу, и стала угрожать мне, что устроит скандал и раструбит всем газетчикам, что я ее бросил. Я предупредил ее, что в таком случае сообщу этим же газетчикам, по какой причине я это сделал, и предложил ей тихо и спокойно убраться и взамен за это взять кольцо и все остальные вещи, которые я для нее купил, включая свадебный подарок в виде маленькой хорошенькой спортивной машины. В конце концов, она поняла, что так поступить будет разумнее, и взяла все, что могла унести.

— Сочувствую, — сказала Элеонора. — Должно быть, ты был раздавлен таким резким поворотом?

— Да. Поначалу я долго не мог прийти в себя. Теперь я только благодарен, что вовремя узнал правду. Сейчас я отлично понимаю, что брак наш не удался бы. Мы слишком разные, и ожидания от этого брака у нас были совсем разные. И хоть Зои и красивая, в ней нет глубины, чувственности, теплоты.

— Значит, ты не жалеешь о том, что вы расстались?

— Ничуть.

Роберт наклонился к ее губам, и Элеонора с радостью приняла его поцелуй. Искра пробежала по ее телу, разжигая в ней огонь. Она не просто испытывала желание, она хотела целиком отдаться власти этого мужчины. Но почему-то он держался на некотором расстоянии. И поцелуй его был мягким, почти братским. Элеонора потянулась к нему всем телом, но почувствовала, что Роберт отстраняется.

— Прости. Я, должно быть, спешу делать выводы. Дэвид не хотел меня, а я с чего-то подумала, что тебе я нужнее, — горько прошептала она.