Огонь любви - Барбара Картленд Страница 28

– Если бы лорд Линч настоял на своем, – продолжала экономка, – у нас бы не было всей этой суматохи с лампами.

– А что он хочет сделать?

– Газовое освещение, конечно. Я слышала, что сейчас газовое освещение почти во всех домах.

– В Лондоне у нас, разумеется, был газ, но в сельской местности большинство людей придерживается старых обычаев и пользуется масляными лампами. Признаться, я была удивлена, увидев в зале и в некоторых комнатах свечи.

– Только в комнате ее светлости, – поправила миссис Барнстейпл, – и еще в гостиной. Ее светлость всегда говорит: то, что было хорошо для ее предков, хорошо и для нее. Она не потерпит никаких новшеств в замке.

– Ее светлость очень гордится им, правда? – спросила Карина.

– Есть гордость и гордыня, – загадочно ответила миссис Барнстейпл. – Ее светлость не допустит никаких изменений. Пусть она все время находится в кровати и никогда не спускается вниз, клянусь, ей тут же будет известно, если я переставлю пепельницу с одного стола на другой.

– Конечно, свечи выглядят очень красиво, но от них может быть пожар.

– Вряд ли свечи так же опасны, как масляные лампы, – возразила миссис Барнстейпл. – Я сотни раз говорила лакею, чтобы он осторожнее обращался с лампами, но как об стенку, горох: у него в одно ухо влетает, в другое вылетает.

Миссис Барнстейпл снова оседлала любимого конька, и Карина поняла, что пора переменить тему.

– Скажите, в доме есть какие-нибудь учебники, которыми мы с принцем могли бы воспользоваться? – спросила она.

– Только те, что на полке, – ответила экономка и с этими словами удалилась.

Полученная информация оказалась не слишком полезной. Утром Карина нашла детскую книгу с картинками. Сейчас она решила показать ее Дипе, пытаясь рассказывать о том, что изображено на рисунках.

Рассматривая книгу, она начала обдумывать свои будущие уроки с Дипой. Ей предстояло решить грандиозную задачу: ребенок не умел ни читать, ни писать. Даже после недолгого знакомства с мальчиком Карина поняла, что он был словно шарик ртути, легко впадал в скуку, перескакивал с предмета на предмет – как бабочка порхает с цветка на цветок, – не в состоянии ни на чем серьезно сосредоточиться.

– Посмотри, Дипа, вот лошадь, – говорила она, указывая на рисунок в книге. – Красивая, правда? Большая лошадь, как у лорда Линча.

Дипа бросил небрежный взгляд на рисунок, но не проявил к нему ни малейшего интереса: рисунок был не цветной. Мальчик перевернул несколько страниц и оттолкнул книгу.

– Солдаты, – решительно заявил он, собирая разбросанных по полу оловянных солдатиков.

– Сейчас не время играть, – сказала Карина, но мальчик не хотел расставаться с игрушками.

Когда же она попыталась отобрать солдатиков, Дипа поднял крик и спрятал их под стульями. Вечером, ложась спать, он устроил еще одну сцену, желая взять солдатиков с собой в постель. В конце концов, Карина сдалась и позволила ему спать с игрушками, хотя и была уверена, что во сне он уляжется на них и ему будет неудобно. Она поцеловала мальчика на ночь, но он не обратил на это внимания, занятый солдатиками. Двух из них он, улучив момент, когда ему казалось, что его не видят, сунул в вырез ночной рубашки.

Карина не стала спорить. Она приоткрыла окно, задернула шторы и вышла из комнаты, в полной уверенности, что уставший за день ребенок сразу же уснет.

"Как же научить Дипу всему тому, что другие дети его возраста уже знают? – преследовала ее неотступная мысль. – Я плохая гувернантка", – сурово заключила девушка.

Посидев несколько минут в тишине, она подумала, что сидеть в праздности неловко, и решила заняться шитьем. Однако, отыскав в своих вещах несколько платьев, которые нуждались в переделке, почувствовала невыразимую усталость. Какое счастье, что не нужно переодеваться в вечернее платье и спускаться к обеду!

"Кто надоумил лорда Линча пригласить ее?" – размышляла Карина. Он совсем не походил на человека, которому есть дело до чувств и переживаний какой-то гувернантки. Скорее всего, это была еще одна выходка сэра Перси.

При мысли о нем Карина содрогнулась: еще свежи были в памяти прикосновения его рук и те ужасные вещи, которые он говорил ей. Она потерла губы носовым платком. От грубых поцелуев сэра Перси они распухли и болели. Неизвестно, как бы повернулись события, не окажись она на грани обморока, когда даже такой бесчувственный человек заметил это.

Растревоженная этими мыслями, Карина решительно встала со стула, подошла к открытому окну и выглянула в парк.

Как много всего случилось!

Но почему все эти странные и непонятные события кажутся ей всего лишь прелюдией к чему-то еще более пугающему, что подстерегает ее прямо за углом?

Она пыталась внушить себе, что это всего лишь плоды ее фантазии, но природное чутье предостерегало и говорило ей: следует быть настороже.

Девушка вгляделась в тени огромных вековых деревьев. Может быть, это голос матери ведет ее и помогает миновать подстерегающие на пути страшные западни и ловушки?

И в беззвучной молитве, обращенной к матери, Карина всем свои существом воззвала о помощи и защите.

– Мама, мама, – шептала она и чувствовала, как к глазам подступают слезы отчаяния и беспомощности: она была совсем одна, и никто не мог прийти ей на выручку.

Она не знала, сколько времени она провела вот так, стоя у окна. На небе начали зажигаться звезды, а среди окутанных темнотой деревьев парка уже невозможно было ничего различить. Но теперь Карина знала: что бы ни случилось, она больше не будет чувствовать себя забытой и потерянной.

– Мама, мама, – словно магическое заклинание повторяла она.

Отвернувшись от окна, она увидела, что ей принесли ужин. Как же он отличался от той еды, которую бы ей подали внизу, на званом обеде! Там это были бы перепела, трюфели, возможно, шотландские куропатки, а также прекрасные мясные блюда и изысканные десерты.

Все это великолепие подадут на серебряной посуде с гербом Линчей. Стол украсят орхидеи и вазы из севрского фарфора с огромными персиками и вино, свое для каждой перемены блюд. На ее же подносе было блюдо с холодным цыпленком, поданным без всяких затей, большой кусок хлеба и блюдце с маслом, упиравшееся с одной стороны в простую фарфоровую тарелку, а с другой в чайник и чашку с блюдцем от разных сервизов. Все было, как положено: хорошо приготовлено, аккуратно сервировано, словом, придраться не к чему. Но контраст был столь велик, что Карина не могла сдержать улыбки и подумала, многие ли гувернантки возмущались тем, что находились, как изволила выразиться леди Линч, в подвешенном состоянии, нигде не находя себе прибежища.

Пригубив чаю, голода она не чувствовала, Карина решила воспользоваться случаем и вымыть голову. Она зажгла разложенный камин, чтобы потом, когда волосы будут вымыты и вытерты, окончательно просушить их, прежде чем отправиться спать.