Черный рыцарь - Тереза Медейрос Страница 28

Ровена повернула голову и открыла глаза, ощущая соль единственной слезы на своих губах. Она видела лишь лезвие меча, серебрившееся в лунном свете. Она беспомощно глядела на меч, ожидая кошмара уже наяву.

Теплые губы скользили по ее шее, отдавая пряным запахом эля. Она лежала не двигаясь, ощущая, как острые зубы прихватили ее ухо покалывающим прикосновением. «Волк, — равнодушно подумала она. — Неспешный волк с утонченным вкусом». Он прикусил чуть-чуть нежную кожу на ее плече. Лишь когда его губы нежно скользнули вниз, к вороту рубашки, стремясь к возвышению ее груди, Ровена повернула лицо. Волк поднял лохматую голову, и она наткнулась на глаза, темные, опасные глаза. Глаза Гарета.

Ее взгляд метнулся к мечу, затем обратно. Тело Гарета нависло над нею, удерживая ее на земле более Надежно, чем вид меча, воткнутого в мягкую землю. Сосновая игла уколола ее бедро, подтверждая, что это уже не сон. Внутри она вся дрожала, хотя ни один ее мускул не двигался. Она отвернула от него лицо, но было слишком поздно. Гарет уже ощутил ее страх.

Он взял ее за подбородок двумя пальцами. Ровене поневоле пришлось встретиться глазами с его упорным взглядом. Она все еще ощущала печать его пальцев на подбородке, когда он поднялся и отошел от нее. Он стоял спиной к ней.

— Марли рассказала тебе, — произнес он безразличным тоном.

Ровена села.

— Как вы узнали?

— Я уже видел этот страх в глазах женщин. Сомнение. Болезненное любопытство.

Ровена склонила голову, надеясь, что он так и не поймет ее чувств.

— Вас судили?

Гарет повернулся к ней.

— Что толку судить меня? Я сам был судьей и присяжным после смерти моего отца. Они предпочли обвинять меня шепотом и косыми взглядами. Я никогда не стал бы рыцарем, если бы отец Блэйна не воспитал меня.

— И если бы король не возвел вас в рыцари, — пробормотала Ровена. Она подняла голову. — Ваши люди, кажется, преданы вам.

Он серьезно кивнул:

— Да. Я — их лорд. Я владею землями. С их примитивным чувством справедливости они первыми начали шептать, что леди замка заслужила свою участь. Но сельский священник все еще отказывается возносить молитвы в Карлеоне.

— Вы могли бы заставить его, не правда ли?

— Зачем? Убийца или нет, я — нарушитель супружеской верности. Любой из знати, пирующей сейчас в моем замке, рад провозгласить меня и тем и другим.

— Как вы заставляете их молчать, милорд?

Он подошел и опустился рядом с нею на колено. Тронул спутанную прядь ее волос. Голос его был жестким.

— Я вызываю мужчин. Я сплю с женщинами.

Ровена опустила глаза. Неожиданный приступ гнева вызвал к жизни дерзкую в ее устах фразу.

— Неблагородно нападать на спящего противника.

— Я и не знал, что ты — противник.

— Да, конечно. Я ведь ваша собственность, подобно мечу или коню.

Он обернул ее локон вокруг своего пальца.

— Это правда.

— Но доставляющая намного больше хлопот, чем меч или лошадь. Уводящая вас от вашего пира, заставляя участвовать в игре в догонялки.

Его рука скользнула под ее волосы, обнимая шею.

— Владение мечом надо постигнуть. Лошадь надо объездить.

Прежде чем Ровена успела отклониться, его губы прильнули к ее рту, и она ощутила соблазнительное прикосновение его языка. Он откинулся назад и поглядел ей в лицо. Его обычная надменность сменилась каким-то иным выражением.

— Вы намерены объездить меня, милорд? — тихо спросила Ровена.

Гарет не увидел следов обвинения в ее глазах. Он встал и негромко свистнул. Фолио спустился трусцой с холма и ткнулся носом в щеку Гарета. Гарет запустил пальцы в челку лошади и мягко потянул за нее. Фолио наклонил голову и опустился на одно колено в красивом поклоне. Ровена восторженно захлопала в ладоши.

Гарет сверкнул зубами сквозь темную бороду, встретив взгляд Ровены.

— Прежде чем я смог объездить Фолио, мне пришлось научить его доверять мне.

Ровена с преувеличенным вниманием занялась пятном зелени на своей рубашке, чтобы скрыть, какое действие произвела на нее эта улыбка Гарета. Гарет собрал свои вещи и вложил меч в ножны. Он вскочил в седло. Ровена стояла, не зная, может, он оставит ее одну в огромном лесу в наказание за побег.

Фолио гордо пошел вперед, подчиняясь руке Гарета.

— Гарет?

Она посмотрела на него, не осознавая, что впервые назвала его по имени, не сопроводив его титулом «милорд» или «сэр». Для Гарета это прозвучало как музыка.

Его колени сжались, Фолио вздернул голову.

— Что — спросил Гарет резко, стараясь скрыть свое чувство.

— Бог не сражается на стороне виновного. Если вы победили каждого, кто посягал на вашу честь, разве это не доказывает вашу невиновность.

Гарет пристально глядел на нее. Тишина разлилась между ними глубоким водоемом.

Он протянул к ней руку. Ровена ухватилась за нее и мигом оказалась на спине Фолио, сидя боком позади Гарета.

Близость его теплого тела придала опасную остроту его тихим словам.

— Не спеши так скоро оправдывать меня, Ровена. Я убивал мужчин, которые не совершили ничего предосудительного, кроме того, что обвиняли меня в убийстве.

— И спали с их вдовами?

Гарет не ответил. Он пустил лошадь вверх по неровному склону холма, не выдав своих чувств и даже не вздрогнув, когда руки Ровены обхватили его за пояс.

Блэйн сидел во дворе замка, прислонившись спиной к стене, когда Фолио вошел в ворота, неся на спине седоков. Веселье в замке давно стихло, сменившись раздававшимся кое-где храпом. Блэйн опустил влажную ткань, которую прижимал к своей рассеченной губе, и искоса поглядывал глазом, который еще не полностью распух. Ровена сидела на лошади, прижавшись щекой к спине Гарета. Ее глаза были закрыты. Она пробормотала что-то во сне, когда Гарет соскользнул с лошади, держа одну руку позади себя, чтобы не дать Ровене упасть. Затем он подхватил ее и поставил на ноги.

Она открыла глаза. Чистота чувств, отражавшаяся в голубых глубинах этих глаз, вызвала в Блэйне прилив страсти. Он с трудом встал на ноги, забыв боль в разбитом колене. Глаза Ровены закрылись вновь, и она покачнулась в объятиях Гарета. Блэйн направился было к ним, но, увидев тайный взгляд, которым Гарет украдкой обвел двор, остался в тени. Ровена не ощутила прикосновения губ Гарета к ее виску. Блэйн опустился в бессилии у стены, когда Гарет подхватил Ровену на руки и понес ее в замок.

Блэйн со стоном поднял глаза к небу. В башне, с другой стороны двора, в одном из верхних окон мерцал желтый свет огня в камине. Его сузившиеся глаза не отрывались от незакрытого окна, в котором на фоне Дрожащего света вырисовывалась темная лохматая голова. Ставня с треском захлопнулась, и Блэйн, запрокинув голову, стал громко смеяться, пока кровь из раненой губы не закапала на подбородок.