Без тебя - Келли Риммер Страница 28

Но Лайла не ответила на мое послание, в котором я предлагал ей встретиться вечером и отправиться вместе на пароме домой в Мэнли. Я лежал без сна до полуночи, но ответа так и не последовало. Когда я проснулся утром следующего дня, меня ждало текстовое сообщение:

Извини, Каллум! Как я и опасалась, они подали апелляцию. Теперь я с головой погружена в работу. Позвоню тебе, если найдется свободное время, но я не знаю, когда оно у меня выпадет.

Я сознался самому себе, что в моей душе нарастает горькое разочарование. Мне хотелось с ней встретиться, но я все прекрасно понимал. Ей надо спасать лягушек, и насекомых, и еще что-то, столь же важное для экосистемы.

В течение следующих нескольких дней я регулярно посылал ей текстовые сообщения, и она так же регулярно отвечала.

Занята с делом «Хемвея». Извини, Каллум. Я тебе напишу, если что-то изменится.

Спасибо, что помнишь. Свяжусь, если станет поспокойнее.

Извини, Каллум, но работы по горло. Я тебе позвоню, когда станет посвободнее.

Это дело появилось в новостях. Оно попало также и в газеты. Ее имя упоминалось в статьях, хотя фотография была старой, а сами журналисты ограничивались цитированием пресс-релиза:

Сёрша Мак-Дональд, старший партнер в «Дэвис Мак-Нелли», выступая против разработки месторождения полезных ископаемых от имени нескольких групп защитников окружающей среды, заявила: «“Хемвей Майнинг” имеет дурную репутацию из-за своих грязных приемов и беспринципной напористости, когда дело касается разграбления природных богатств ради собственной прибыли. Наш случай – яркий тому пример. “Дэвис Мак-Нелли” и наши партнеры среди общественных активистов осуществят все возможное, чтобы помешать их дальнейшей хищнической деятельности. Финансовая прибыль “Хемвей Майнинг” не может служить оправданием огромному риску, которому подвергаются редкие виды на территории Минчинского национального парка».

Меня подтачивало нетерпение, но я признавал, что ей сейчас не хватает свободного времени. А еще я понимал, что даже если наши отношения являются для нее определенной ценностью, когда на кону такое, я всегда буду оставаться лишь вторым.

* * *

Это случилось в четверг вечером. Уже перевалило за восемь, когда зазвонил домофон. В моей квартире домофон звонил нечасто, потому что гости в мой дом почти не приходили. Мне потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что это вообще за звук.

– Алло!

– Каллум! Это я.

Я впустил Лайлу в дом. Оставалось еще время, пока она, пройдя через небольшой вестибюль, появится на пороге моей квартирки. Я бросился приводить в порядок гостиную. Если не брать во внимание неоконченный ремонт, я помешан на чистоте. В общем, делать было нечего, но я все равно ощутил необыкновенный прилив энергии. Чувствовалась в ее голосе какая-то странная скованность, природу которой я не мог понять.

Когда она постучала в дверь, я замер, прежде чем отпереть замок.

– Привет, – произнес я, постаравшись придать голосу нотки теплоты и радости, но мое лицо при виде Лайлы осунулось.

Она плакала. По щекам катились крупные капли. Судя по тому, как покраснели ее глаза, Лайла плакала уже давно.

– Я пыталась получить еще один судебный запрет и проиграла дело.

Лицо ее сморщилось. Она икнула.

– Я не смогла никого убедить выступить на моей стороне. Я подвела лягушек, Каллум.

– О Лайла! – Я затащил ее вовнутрь и обнял. – Все хорошо, Лайла. Я знаю, ты сделала все, что могла.

– Гидроразрыв пласта приведет к загрязнению водоемов метаном. Лягушки и водяные клопы погибнут. Не представляю, как я проиграла дело.

– Разве это конец пути? Разве больше ничего нельзя предпринять?

Я посадил ее на диван, и Лайла прижалась к моей груди. Она всхлипнула.

– Нет. Я даже не смогла добиться временного запрета. Завтра они уже направятся на место. Мне нечем крыть их карты. Без экспертов, согласных рассказать суду, что же на самом деле произойдет в экосистеме, ничего не получится.

Я представления не имел, что на это сказать. Тело ее напряглось. Разочарование и горечь поражения были почти осязаемы. Я еще крепче прижал ее к себе и дал выплакаться.

Так, мне кажется, всегда случается, когда имеешь дело с задачами вселенской важности. Если я потерплю неудачу, я потеряю клиента, возможно, получу разнос на заседании совета директоров, но это… Когда Лайле не удавалось добиться успеха, это означало утрату чего-то незаменимого. Я думал об этом, поправляя пряди волос, спадавшие ей на мокрое от слез лицо. Слишком преданная своей работе, она испытывала полное расстройство всех чувств.

– Извини, что так к тебе заявилась, – через некоторое время сказала она.

– Да нет, я рад, что ты пришла, – искренне запротестовал я.

– Я с ума схожу от собственного бессилия. Проиграть там, где мы обязаны были выиграть, – ужасно несправедливо. Многие из моих дел были, что называется, в серой зоне, но здесь существует четкая граница между белым и черным.

Лайла отстранилась от меня и обхватила себя руками за плечи. На ней до сих пор был черный деловой костюм. Заметив следы туши для ресниц на щеках, я догадался, что сегодня она выступала в суде. За исключением тех первых дней нашего знакомства, когда она появлялась перед судьей, я почти не видел Лайлу с макияжем.

– Не могу сказать, чтобы я ошиблась, что-то упустила или недоработала… Возможно, это всего лишь одна из несправедливых неизбежностей. Даже если бы я все сделала идеально, ничего не вышло бы.

– Может, принести воды?

Лайла кивнула. Я прошел на кухню и медленно налил воду в стакан, обдумывая свой следующий шаг. Когда я вернулся в гостиную, она уже поднялась и, кажется, намеревалась направиться к двери.

– Извини, Каллум. Мне не надо было приходить. Это не твои проблемы.

Я протянул ей стакан воды. Она не пошевелилась, и я сунул его Лайле прямо в руку и сам сжал ее пальцы вокруг стекла.

– Конечно же, ты поступила правильно, когда пришла. Если даже мы и не стали ближе, то друзьями уж точно стали. Я рад, что ты здесь.

Глядя на меня, она выпила воду, не отрываясь, а потом передала обратно пустой стакан.

– Чего бы тебе сейчас хотелось? – спросил я.

Лайла перевела взгляд с меня на дверь, затем снова посмотрела на меня, причем с таким испугом, что я вдруг понял: пусть Лайла действительно была занята на этой неделе, она намеренно меня избегала. Я поставил стакан на кофейный столик и широко развел руки.

– Я весь твой, Лайла. Если ты хочешь, присядь тут и излей душу. Я готов тебя выслушать. Если хочешь, можем посмотреть глупое шоу по платному каналу. Если пожелаешь, я куплю тебе дюжину бутылок вина, только скажи мне.