Золушка. Жизнь после бала - Татьяна Герцик Страница 28

В понедельник Лизонька появилась на работе. Загоревшая, отдохнувшая, очень довольная. Вера Гавриловна отбыла на оперативку к генеральному, поэтому мы спокойно выпили кофе и всласть поболтали. Впрочем, на каждом компе крутились программы с заданиями, поэтому можно было с чистой совестью сказать, что мы работаем. Не в поте лица, но все же.

Лиза похвасталась высокогорным загаром, который лучше, чем морской. На каверзный вопрос Любови Николаевны, не скучала ли она, бесхитростно пояснила:

– Скучать там некогда. Сплошные развлечения. Да и Макс такой прикольный. С ним весело.

Марья Ивановна вмиг насторожила свои любопытные ушки.

– Весело? Так скоро все же свадьба?

Лизонька чуть заметно скривилась.

– Марья Ивановна, если за всех, с кем мне весело, замуж выходить и жить хотя бы месяц, мне никакой жизни не хватит!

– Вообще-то, Лиза, – поучительно вставила Любовь Николаевна, – если живешь с мужчиной, то желательно за него замуж выйти.

– А кто вам сказал, Любовь Николаевна, что я живу с Максом? – она осуждающе посмотрела на удивленную собеседницу. – И не думала. Встречаемся время от времени, и все. В Церматте мы в разных номерах жили. И встречались даже не каждый день. У нас с ним мало общего.

Я почувствовала, как на моем лице расползается глупейшая улыбка. Попыталась призвать к порядку собственную мимику и не смогла. Улыбка, не слушаясь моих команд, становилась все шире и шире. И что это со мной? Ну пусть Лиза не с Максом, но ведь и Макс не со мной. И никогда со мной не будет, с чего эта безосновательная радость?

Хорошо, что дамы смотрели на Лизу, а то не миновать бы мне неприятных вопросиков.

Лизин комп, как обычно, грузился угнетающе долго, и ее лучезарное настроение медленно сходило на нет.

– Будь проклят тот день, когда я села за баранку этого пылесоса! – экспрессивно заявила она, грозя кулаком монитору. – И когда тебя уже на запчасти разберут?!

В этот патетический момент в отдел вошла Вера Гавриловна.

– Добрый день! – это для всех и персонально Лизоньке: – сходи к автоматизаторам, у них какой-то компьютер есть лишний. Посмотри, может, получше этого будет.

Лиза встрепенулась и тут же улетела с засиявшим надеждой взором. Вернулась минут через двадцать, недовольная и чем-то обиженная.

– Там такая же ерунда, как и мой. Даже и ходить не стоило.

Узнав об этом, Вера Гавриловна хмуро пообещала, что выбьет для Лизы новый комп. Но вот когда, точно сказать не возьмется.

Чем ближе был конец недели, тем искреннее я желала, чтоб пятница никогда не наступала. И, будто сжалившись надо мной, в пятницу утром я поняла, что заболела. Температура, состояние отвратительное, в глазах резь. Ура! У меня грипп.

Болеть я не любила категорически, но это было до слишком тесного знакомства с Олегом Геннадьевичем. Теперь я это дело полюбила и даже очень.

Вызвала врача, позвонила на работу, предупредила Веру Гавриловну. Она мне посочувствовала. А что? Я, в принципе, за все время работы ни одного больничного не брала. Так что имею полное право поболеть. И от встреч с Олегом Геннадьевичем две субботы у меня, как минимум, освобождены.

Несколько дней держалась температура, болела голова и почему-то ныли зубы. Но это была такая ерунда по сравнению со свиданиями с Олегом Геннадьевичем, что я переносила все больничные страдания с выдержкой, свойственной аскетам. Или стоикам? Ну, да неважно.

В среду с утра сползала к врачу, продлила больничный. Придя домой, прилегла на диванчик и, едва обессилено задремала, кто-то позвонил в дверь. Бабушка открыла, и я с ужасом услышала вкрадчивый баритон Олега Геннадьевича.

Мама! Я лежала на диване в одной пижаме, укрытая пледом, с красными от температуры глазами. Где я читала, что такие глаза бывают у кроликов? Странно, но вспомнить, где именно, показалось мне отчего-то очень важным.

Но вспомнить мне не дали. Олег Геннадьевич зашел в комнату с букетом дорогущих гербер, несколькими пачками сока и коробкой конфет. Такой весь лощеный, в темно-сером в мелкую полоску костюме, при серебристом галстуке на белоснежной рубашке. Сразу видно, приехал большой начальник. Меня заинтересовал практический такой вопросик: кто ему рубашки стирает и гладит, если он холост? Неужто сам?

Олег Геннадьевич посмотрел на красную меня, ободряюще улыбнулся. Поздоровался, я что-то хрипло пробурчала в ответ.

Сложил подарки на столе, подошел, по-свойски поцеловал в лоб. Мне и без того плохо, за что мне еще и это?

– Не волнуйся, я не заболею. – Он неверно истолковал мое беспокойство. Пусть бы заболел, я бы этому только рада была. – Я недавно переболел гриппом, помнишь?

Уныло кивнула.

– Но я с ним справился быстро. Проглотил пару-тройку таблеток, и порядок.

Говорить, что назначенные врачом лекарства я проигнорировала, не стала. Во-первых, я вообще никакую химию не признаю, во-вторых, надеялась не видеть его подольше. Просчиталась.

Он взял меня за руку, принялся перебирать пальцы. Молча, будто это доставляло ему массу удовольствия. Я смотрела на его меланхоличное лицо и молчала. Он поднес мою руку к губам и поцеловал каждый палец. Внутри меня что-то испуганно сжалось, но я сдержалась и руку не выдернула.