Бездонный омут - Розанна Спайрс Страница 28

Слезы выступили у него на глазах, и он отвернулся.

— Бобби! — шагнула к нему Люси.

— Нет.

Роберт поднял руку, решительно останавливая ее заботливое участие, словно показать свою уязвимость было равносильно тому, чтобы уронить мужское достоинство.

Он всегда был занят борьбой с демонами своего детства, думала Люси. Это вошло в привычку, перебороть которую очень трудно.

После долгой паузы Роберт произнес:

— Я думал, что смогу скрывать это всю жизнь. Не то чтобы я стыдился поступка моей матери… просто мне казалось, что молчание — единственный выход из положения. И вот теперь оно нарушено.

Он умолк. Люси выждала некоторое время, понимая, каких нечеловеческих усилий стоит ему этот разговор, а потом мягко сказала:

— Не нужно говорить об этом, если не хочешь.

— Теперь нет смысла хранить тайну. Слов, сказанных Синди, не воротишь, как бы я этого ни хотел. Но я не могу рассказывать о том, как она это сделала…

— Понимаю.

— Надеюсь. Но ты была так шокирована, услышав слова Синди…

— Если это и так, то только потому, что я никогда не предполагала самоубийства и не связывала твой страх перед прошлым с матерью. Мне казалось, что тайна связана главным образом с твоим отцом.

— О, он всегда привлекал всеобщее внимание, — горько усмехнулся Роберт. — А маму просто выбросил из своей жизни, как ненужный хлам. Она чувствовала себя никому не нужной…

— Но, Бобби, — настойчиво сказала Люси, положив ладонь на его руку, — ты не можешь так думать.

— Это не я так думаю! — выкрикнул Роберт, и его лицо с такой силой исказили едва сдерживаемые эмоции, что Люси почти физически ощутила боль и ярость, которые он бесконечно долго скрывал, не давая вырваться наружу. — Я никогда не думал так о матери! Она был потрясающей женщиной. Лучшей из всех, кого я знал!

Он поднял руку к горлу. Воспоминания о матери причиняли ему ужасную боль, но он понимал, что пришло время все рассказать Люси.

— Как ее звали? — спросила она.

— Олуэн. Она была стройной, красивой, чертовски обаятельной и, как я теперь понимаю, имела огромный успех у мужчин. Все, кто бывал у нас в доме, влюблялись в нее. Она прекрасно пела и играла на фортепиано, словом, была любимицей всего городка… пока не появился отец. — Глаза его потемнели, тон стал резким: — Он легко завоевал сердце девятнадцатилетней красавицы, которая вызывала всеобщее восхищение, и они казались всем великолепной парой. Их страсть вспыхнула как костер, и вскоре они пошли к алтарю, чтобы произнести клятвы супружеской верности. Потом родился я.

— Это мать рассказала тебе?

— Не помню, каким образом я все узнал, но это произошло в далеком детстве. Я слишком долго верил, что того мальчика больше нет… — Голос его оборвался. — Но теперь думаю, что ошибался и что… на самом деле не так уж и страшно оставаться им.

— Бередить старые раны всегда бывает очень больно. — Люси осторожно провела пальцем по шраму на его щеке. — Но тебе уже не шестнадцать лет, ты стал взрослым и сильным. И речь идет не о драке на улицах Глазго с пьяным матросом, пытающимся отбить у тебя девушку.

— Да. Но я в Бенморе, где все только и ждут, что я сломаюсь. Помоги мне, Люси.

— Кто сломается? Ты?! — широко улыбнулась она. — Да скорее небо упадет на землю.

Роберт слабо усмехнулся в ответ, но глаза его снова потемнели от горьких воспоминаний.

— Они даже не сознают, что причиняют тебе боль, — торопливо убеждала его Люси. — Люди это редко понимают, особенно, когда объект их внимания — такая известная личность.

— Ну, как же, самый знаменитый земляк! — едко заметил Роберт.

— Попытайся поставить себя на их место, милый. Это для меня ты просто Бобби, а для них — почти божество, «священная корова», как говорят газетчики. И потом, ведь разве все это — скандал, трагедия — не помогло тебе преодолеть препятствия на пути к вершине? Признай, ведь никто из жителей Бенмора не предал тебя.