Исцеление - Рини Эйкомб Страница 28

Мигель сидел за рабочим столом в своем кабинете и тупо перебирал бумаги, делая вид, что работает. В действительности в его голове роились посторонние мысли. Он был близок к панике.

Источник ее находился всего в двух шагах от него. Достаточно повернуться на вращающемся кресле, чтобы увидеть его. Вернее, ее, Элис, спокойно занимающуюся обычной работой за своим столом и не подозревающей, какой кавардак творится в голове шефа и любовника.

А проблема заключалась в том, что их срок истекал. Наступил такой период, когда Элис в любой момент могла сообщить Мигелю, что носит — или не носит — его ребенка.

Любой из возможных вариантов был чреват сложностями. Кальсада прекрасно осознавал это обстоятельство, как и тот факт, что им с Элис необходимо пожениться. Последнее он вполне способен был уладить. Разумеется, не обошлось бы без серьезного разговора с Робертом. Тому надо было рассказать правду и строго-настрого предупредить, чтобы он навек забыл о днях, когда невеста Мигеля являлась его любовницей.

О дьявол! — мысленно выругался Кальсада, представив себе предстоящий разговор. Он готов был прикончить Боба, лишь бы выбить память об Элис из его головы!

Но оставалась еще Марта. Какой уважающий себя испанец способен представить сестре любовницу ее мужа, хотя бы и бывшую? Если Марта как-нибудь случайно обнаружит истину, она ни за что не простит никого из участников всей неприглядной истории. Это заложено в генах. И даже несмотря на то, что Марта добрую половину жизни прожила в Америке, в ее жилах все-таки течет испанская кровь.

Мигель рисковал навек испортить отношения с сестрой, но и эта болезненная перспектива ничто по сравнению с возможностью негативного результата их с Элис бурной ночи, проведенной до глупости беспечно. Ведь наличие беременности исключает возможность выбора, а отсутствие таковой порождает новую цепь проблем, решения которым Мигель пока не находил.

Потому что он не хотел, чтобы Элис уходила. Ни сегодня, ни завтра, ни через неделю или год, причем вне зависимости от того, носит ли она ребенка под сердцем или нет. Основная трудность для Кальсады заключается в необходимости убедить Элис согласиться с его точкой зрения. Заставить ее поверить, что он хочет быть с ней, и только с ней, не принимая во внимание возможную беременность.

Трудно понять, что думает по этому поводу сама Элис. Для Мигеля она является чем-то вроде закрытой книги. Он никак не может сообразить, испытывает ли она по отношению к нему какие-либо чувства. Да, ей безумно нравится заниматься с ним любовью, это трудно скрыть. Он мог бы с гордостью заявить, что Элис переживает в его постели совершенно особенные ощущения, далеко выходящие за рамки обычных отношений между мужчиной и женщиной. Однако достаточно ли этого, чтобы она пожелала и дальше оставаться с ним?

Мигель все же поддался искушению и повернулся в кресле к Элис. Она сегодня вновь закрепила волосы на макушке самым скромным образом. Зато красное платье, плотно облегающее ее формы, полностью шло вразрез с этим определением.

Нужен ли ты ей? — захихикал кто-то злобный в мозгу Кальсады.

В этот момент, почувствовав на себе взгляд, Элис подняла голову и улыбнулась. У Мигеля сжалось сердце. Неужели женщина способна так смотреть на мужчину, если она ничуть не влюблена в него?

Кто знает? — уколола его заноза сомнения. Вспомни Роберта и причину, по которой ты приехал сюда. Любая представительница племени авантюристок умеет лгать с улыбкой.

Но неужели это лучезарное выражение на лице Элис обман?

Наверняка! И ты должен презирать ее за это, сказал ему внутренний голос. Но он проигнорировал его и вновь взялся за бумаги. Мигель не мог презирать Элис, потому что с каждым днем все больше влюблялся в нее. Данный факт стал ясен ему уже давно, и никакие внутренние противоречия не способны были сладить с этим открытием.

Однако он хотел знать, какой оборот события примут в дальнейшем. Ожидание и неопределенность медленно убивали его…

О чем он размышляет, пока сидит там и перебирает бумаги? — гадала Элис. Ведь ясно, что ему сейчас нет дела до того, что в них написано. В последнее время Мигель слишком сдержан, напряжен. Даже улыбка, с которой он только что повернулся к ней, вышла деланной.

Неужели Кальсаду гложет тот же вопрос, что и Элис? А именно: как поступить в случае, если она беременна?

Элис была человеком трезвомыслящим и не питала иллюзий насчет Мигеля. Он явно не из тех, кто спешит под венец. Да, ему нравится тело Элис и удовольствие, доставляемое ею в постели, но это совершенно не означает, что он пожелает чего-то большего, нежели полуторамесячная эротическая вакханалия, которую они устроили себе. Дай ему возможность избавиться от дамоклова меча нежелательной беременности Элис и вернуться к прежней спокойной жизни, и можно не сомневаться, что за ним только пыль взовьется.

Потому что все происходящее не является реальностью. Ни для Мигеля, ни для самой Элис. В настоящий момент они живут словно в сказочном замке, куда заказан вход посторонним и где телесные услады являются самоцелью, а вопрос о чувствах даже не обсуждается.

И, вероятно, Кальсаду сильно беспокоит вопрос, не пристанет ли к нему Элис, подобно обвивающей опору виноградной лозе, и не откажется ли уйти, когда настанет час. Наверняка он опасается, что в случае подтверждения беременности ему придется проявить к Элис больше участия, чем ему хотелось бы.

Господи, взмолилась она, сделай так, чтобы все обошлось! Зачем нужен ребенок, если я не могу ни выйти замуж за его отца, ни остаться с ним дольше обговоренного срока?

Создавшееся положение вполне очевидно начало сказываться на них обоих. Элис не могла этого не понимать. И беспокоилась до такой степени, что ночами не могла спать. Она лежала рядом с Мигелем и все думала, думала…

Тяжко вздохнув, Мигель прекратил делать вид, что погружен в изучение документов. Он встал, подошел к сидящей за столом Элис и обнял ее сзади, словно желая заглянуть через плечо и посмотреть, чем она занимается.

Элис очень приятно пахла. Ее запах дразнил его обоняние всякий раз, когда он оказывался в непосредственной близости от нее.

— Как насчет раннего ланча? — приглушенно пробормотал Мигель, касаясь губами ее щеки.

Она вспыхнула, ощутив жар его губ. Его забавляло, что ей до сих пор удается краснеть, несмотря на их более чем тесное общение в течение последнего времени. Или это тоже обман?

— Ты ненасытен, — заметила она, не предпринимая, однако, попыток воспротивиться, когда Мигель потянул ее со стула.

— Я тебя обожаю, — ответил он с некоторой сумрачностью во взгляде. — Идем в постель, дорогая. Ты нужна мне…

Три последних слова для Элис были подобны манне небесной, ведь она в не меньшей степени нуждалась в Кальсаде.