Ночь со звездой гламура - Светлана Лубенец Страница 28

Медленно наливаясь коньяком, Жанна лежала в собственной огромной ванне и размышляла над тем, что ее больше уязвляет: то, что ею продолжает пренебрегать Альберт, или то, что ее оставил Руслан. Алик – это Алик… Алик, кажется, существовал рядом с ней всегда. А так уж ли она его любит? Соколовский называет ее чувство к нему паранойей. Может быть, так оно и есть? Она, Жанна, преследует его с упрямством, свойственным душевнобольным людям. А что же? Прикажете простить? Она бы с радостью простила, если бы он ее любил… Да, собственно, и не в прощении дело… Они с ним оба виноваты… Или оба не виноваты? Но от того, что с ними случилось, не отмахнешься. Можно сколько угодно изображать из себя питерский гламур, но по ночам накатывает такая тоска…

А Руслан… он ее любил… Он любил, а она помыкала им, как хотела. Изображала из себя барыню, допустившую до собственного тела крепостного художника. И что теперь? Нет рядом художника! Нет любящего человека! Некому даже в жилетку… Жанна громко всхлипнула. Локоть, на котором она удерживала над водой расслабленное тело, соскользнул вниз. Пузатый бокал с остатками коньяка упал на пол и разбился, а Жанна с головой ушла под воду, вспененную душистым гелем. Вынырнув, она отфыркнулась, как собачонка, несколько раз чихнула и поняла, что надо делать. Она не отдаст этой Кондрашовой Руслана. Больно жирно ей будет: и Алик, и Руслан! Ладно, пусть забирает себе Соколовского. Все равно он – уже отработанный материал. А вот Руслан… Жанна еще сумеет перестроиться. Она уже и сейчас смотрит на него совершенно другими глазами. Пусть он больше не работает в «Ягуаре»! Наплевать! Пусть он лучше продолжает любить ее! Она даже может выйти за него замуж и уехать с ним… куда глаза глядят. А журнал? А пусть им целиком владеет Альберт! Как оказалось, вовсе не деньги и престиж в этом мире главное. Главное – это любовь…

– Я – главный редактор мужского журнала «Ягуар», – представилась Лене Кондрашовой Жанна Олеговна Успенская и даже протянула свои документы.

– Что вам нужно? – Лена, стоя в дверях собственной квартиры, смотрела на Успенскую очень удивленными глазами.

– Мы будем разговаривать на пороге? – обаятельно улыбнувшись, спросила Жанна, которая поразилась странно-неприязненному взгляду этой «инженерши».

– Извините, – буркнула Лена. – Проходите.

Усевшись напротив Жанны в кресло, она спокойно сказала:

– Я слушаю вас.

– Вам, конечно, известен наш фотограф – Руслан Борисович Доренских? – спросила главный редактор «Ягуара», стараясь ничем не выдать своего волнения.

– Конечно, известен.

Лена отвечала спокойно, но Жанна уже чувствовала сгущающееся в комнате напряжение.

– Понимаете, те фотографии, которые он сделал с вас… они обворожительны! Я хотела бы предложить вам длительный контракт с нашим журналом. Руслан, правда, сказал, что вы уже заняты в другом проекте, но я подумала, что…

– Подождите! – прервала ее Лена. – Что еще за проект? Какие фотографии? Ничего не понимаю…

– Нашему журналу очень подходит ваша фактура! – продолжала заливаться соловьем Жанна. – У вас прекрасное тело, не говоря уже о лице… Читатели будут очень довольны… А мы могли бы предложить вам самые выгодные условия и очень хорошие деньги…

– Слушайте, что вы городите?! – рассердилась Лена. – Меня не снимали для вашего журнала. Ни Руслан и никто другой… Я не модель! Вы ошиблись адресом!

– Ну что вы такое говорите?! – Жанна достала из сумки последний номер «Ягуара», куда вместо бездарных фотографий Большакова она поместила снимки, которые передал ей Доренских.

Лена долго рассматривала их с очень странным выражением лица, потом некоторое время молча изучала свои ногти, а после протянула журнал Жанне со словами:

– Это не я.

– Помилуйте! – возмутилась Жанна. – Я же не слепая! Это же ваше лицо! И я бы сказала, что оно прекрасно!

– Лицо мое. Вы правы. Тело… чужое.

– Как?!

– Так! Надеюсь, вы не станете требовать сличения?

Жанна опять вгляделась в фотографии, потом перевела глаза на Лену и сказала:

– А ведь и правда… Кисти рук не ваши… и шея…

– Все остальное тоже, а потому… – Лена резко встала. – Вам есть смысл уйти… А я… я, кажется, могу подать в суд на вас и на вашего фотографа…

– Да за что же, Леночка? – все с той же обаятельной улыбкой спросила Жанна, даже не собираясь вставать с кресла.

– За то, что вы поместили в своем журнале… черт знает что… с моим лицом! Без всякого с моей стороны разрешения на это!

– Помилуйте! – опять вскричала Жанна. Ей казалось, что слово «помилуйте» очень подходит для данного разговора с Кондрашовой, наверняка воспитанной на русской классике. – Как это без вашего разрешения? Вот же договор, который вы подписывали с моим заместителем!

И главный редактор «Ягуара» положила на журнальный столик скрепленные степлером листки договора, подписанные Альбертом Соколовским и… Еленой Кондрашовой. Лена опять плюхнулась в кресло и жадно всмотрелась в договор.

– Не-е-ет… Этого не может быть… – Она подняла на Жанну совершенно растерянное лицо. – Я этого не подписывала!

– Как? Разве подпись не ваша?

Лена еще раз внимательно взглянула на последнюю страницу договора и с ужасом произнесла:

– Вообще-то… моя… но…

– Но что?

– Но… это… В общем, это подделка!

– Сомневаюсь. Альберт Сергеевич подлогом не занимается. Ему незачем так мелочиться, когда к его услугам любые модели… А вот Доренских свое получит, я вам обещаю! – Жанна изобразила на лице оскорбление, которое нанес нечистоплотный фотограф чести журнала. – Выгоню его к чертовой матери! Понимаете, лезет в постель ко всем моделям, а потом даже ленится их снимать, подлец! Я его уже как-то ловила на подобных проделках! Не поверите, в ногах валялся: обещал больше не баловаться компьютерным монтажом! И вот пожалуйста!

Жанна встала со своего места и деловым тоном закончила:

– В общем, я приношу вам свои извинения от лица журнала и даже обещаю компенсацию за моральный ущерб. Думаю, в суд вам идти не стоит, потому что замучаетесь доказывать, где правда, где ложь. А питерские СМИ тут же ухватятся за этот скандальчик и раздуют его так, что эти фото… – она потрясла журналом, – напечатают все, вплоть до тинейджерских изданий. Вам это надо?!

Потрясенная Лена молчала. Довольная собой Жанна Олеговна пошла к выходу. На пороге она обернулась и очень доверительно проговорила:

– А что касается Доренских… то гоните его подальше, Леночка! Фотограф он, конечно, классный, а человечишко… так себе… довольно гнусный… Вы же видите! – И она очередной раз выразительно потрясла собственным журналом «Ягуар».

* * *

– Я раздеру эту сволоту в клочья! – объявил Евгений Антонов, меряя шагами периметр кухни собственной квартиры.