Таблетки для рыжего кота - Мэг Кэбот Страница 28

— Господи, неужели вы не понимаете? — Сара издала горький смешок. — Это же очевидно! Кто-то подбросил ему этот револьвер.

Я села рядом с Сарой и посмотрела на Купера, но тот только плечами пожал. Видно, он, как и я, ничего не понимал.

— Совершенно ясно, что это заговор, — объяснила Сара таким тоном, будто мы бестолковые, если сами не понимаем. — Это подстроено администрацией президента. Не знаю, как им это удалось, но можете не сомневаться, что за этим делом стоят они. Себастьян никогда бы не стал ходить с оружием. Должно быть, кто-то подбросил револьвер в его барсетку.

— Угол Западной Вашингтон-сквер и Уэверли, — сказал Купер таксисту и сел на заднее сиденье рядом со мной.

— Да, надо отдать тебе должное, Сара, это нечто новенькое. Заговор администрации президента Нью-Йорк-колледжа. Очень творческий подход.

— Смейся, сколько хочешь. — Сара решительно отвернулась к окну. — Но они еще об этом пожалеют. Очень пожалеют.

Я посмотрела на ее профиль. За окном темнели, и мне было не очень хорошо видно, поэтому я не могла сказать наверняка, шутит она или говорит всерьез.

Но это же Сара, она никогда не была большой шутницей.

— Очень пожалеют? Что ты хочешь этим сказать? — переспросила я. — Что ты имеешь в виду?

— Ничего, — невинно сказала Сара. — Не волнуйся.

Я посмотрела на Купера: он сдерживал улыбку. Хотя я лично ничего смешного в этой ситуации не видела.

Такси остановилось перед Фишер-холлом. Я пригласила Сару поужинать с нами, но она отказалась. Сказала, что у нее много работы, и ушла. Купер заметил, что оно и к лучшему, потому что он уже изрядно устал от этой ходячей драмы в возрасте двадцати с чем-то лет.

— Интересно, что она имела в виду? — повторила я, пока мы шли к парадному входу в дом. — Что у нее на уме?

— Не знаю. — Купер нашарил в кармане ключи. — Но, по-моему, ты можешь не волноваться. Если она начнет отбиваться от рук, у тебя есть способ на нее воздействовать: тебе известно, что она разрешала тому типу незаконно жить в здании. Просто пригрози, что выдашь ее.

— Ох, Куп, я не могу.

— Почему? — удивился Купер. — Хизер, ты слишком мягкая. Кстати, что это вообще значило: вся эта история с моей машиной? Неужели кому-то могло прийти в голову, что есть хоть малейший шанс получить мою машину?

— Нет. Но что касается мягкости, не тебе меня упрекать. Вспомни другую историю, в твоем кабинете, когда ты велел Саре убираться к такой-то матери. Можно подумать, ты на самом деле собирался ее вышвырнуть. Да ты отсюда и таракана не вышвырнешь. Это совершенно ясно.

— Хизер, возможно, ты не заметила, но она нам нагло врала. — Купер наконец отпер входную дверь и распахнул ее. — Как ты думаешь, добились бы мы от нее правды, если бы я с ней нянчился, как ты?

У меня зазвонил мобильный. Я его достала, увидела, что звонит Тед, и сразу перевела звонок на голосовую почту. К сожалению, Купер стоял достаточно близко, поэтому мог прочитать, кто звонит. И увидеть, куда я переключила звонок.

— Неприятности в раю? — усмехнулся он.

— Нет, — натянуто сказала я. — Просто у меня сейчас нет настроения с ним разговаривать. — Я вошла вслед за Купером в дом и бросила сумочку и ключи на тот же столик, на который бросил свои ключи и бумажник Купер. — Все-таки тебе необязательно было обращаться с ней так сурово.

Купер повернулся и посмотрел на меня.

— Нет, Хизер, обязательно. Иногда приходится давить на людей, чтобы добиться от них правды. Может, это некрасиво, но зато действенно.

— Значит, мы с тобой расходимся во мнении. Потому что, на мой взгляд, можно достичь тех же самых результатов по-хорошему.

— Ну да, — сказал Купер. — Года за четыре.

— Рано или поздно у Сары проснулась бы совесть, — настаивала я. — И гораздо раньше, чем через четыре года. Скорее, через четыре минуты. Что как раз и произошло. Боже мой, чем это пахнет?

Купер втянул воздух и сказал тоном человека, очень довольного своим открытием:

— О-о, это аппетитный запах тушеных ребрышек, которые приготовил твой отец.

Я была потрясена.

— Боже, до чего же вкусно пахнет!

— Да, наслаждайся этим, пока есть возможность, потому что сегодня такое удовольствие выпадает нам в последний раз.

— Заткнись, — сказала я. — Папа всего лишь переезжает на окраину, а не умирает.

— Это ты была недовольна, что он живет с нами, — напомнил Купер и поспешил в глубину дома, откуда и доносился этот невероятно аппетитный запах. — А меня-то вполне бы устроило, если бы он жил здесь всегда.

Я просто ушам своим не верила.

— Да ладно, — сказала я, семеня рядом с ним. — А как же йога, как же ароматические свечи? Они тебе не мешали? А его игра на флейте?

— Притом что дома меня ждали такие обеды? Вполне простительно.

— Наконец-то! — крикнул из кухни папа.

Я точно знала, что он слышал, как мы идем по коридору, но не слышал, о чем говорили. Слух у него уже не тот, что раньше, а стены в доме Купера толстые. В девятнадцатом веке строили не так, как сейчас.

— Эй, вы, хватит пререкаться, давайте к столу! Обед готов, вы опаздываете!

Мы прибавили шагу. В до нелепого большой (во всяком случае по Манхэттенским меркам) кухне нас ждал накрытый стол, вино разлито по бокалам, свечи зажжены. Папа в бело-голубом фартуке поверх рубашки, в оливково-зеленых вельветовых брюках и мокасинах стоял у разделочного стола и готовил салат. Увидев нас, он просиял. Люси тоже, она стучала хвостом по полу с довольным видом собаки, которая уже совершила вечернюю прогулку.

— Привет, — сказал папа. — Очень рад, что вы все-таки пришли.

— Извини, что опоздали, — начала я. — Нам пришлось везти Сару в полицейский участок. Оказалось, что она…

Я смолкла на полуслове, потому что увидела, что кроме нас с Купером и папы с Люси в кухне есть еще кое-кто. Этот кое-кто сидит за столом, и перед ним уже стоит полная тарелка, хотя он вежливо ждет, когда мы сядем, и не прикасается к еде. Зато про его бокал с вином я лучше промолчу.

— Хизер! — заплетающимся голосом сказал Джордан, брат Купера, салютуя нам бокалом. — Слышали новость? Я стану папой!

* * *

— Честное слово, у меня не было выбора, мне пришлось его впустить, — объяснил папа намного позже, после ужина, когда Купер повез брата обратно в его пентхаус в Верхнем Ист-Сайде. — Он очень хотел увидеть тебя. И был в очень праздничном настроении.

Если вы спросите мое мнение, я бы сказала, что настроение у Джордана было, скорее, суицидальное. Но, с другой стороны, так и бывает, когда узнаешь, что твоя жена беременна, а ты не на сто процентов уверен, что готов стать отцом.