Две женщины, одна любовь - Люси Гордон Страница 28

Терри подошла сзади и обняла, положив голову на его плечо.

– Ты ошибаешься, – тихо сказала она. – В том, что случилось, нет твоей вины. Я попробую объяснить. Мы бессильны против обстоятельств, но ты не готов смириться с этим, потому что слишком многое в жизни привык контролировать. Тебе кажется, ты выстроил надежную защиту, но это не так.

В хмурой задумчивости Леонид повернулся к ней:

– Разве мужчина не должен защищаться?

– Не всегда и не от всего. Иногда тяжелая броня делает человека слабым.

– Это относится ко мне?

– Знаешь, еще до того, как мы встретились, один человек предупредил, чтобы я держалась от тебя подальше – ты слишком жесток.

– Напрасно ты не послушалась совета, – мрачно усмехнулся Леонид.

– Я встречала людей покруче тебя.

– Почему мне так легко поверить в это?

– Может, ты начал лучше понимать меня, а я тебя? Беда в том, что ты возомнил себя хозяином жизни и, что бы ни случилось, берешь всю ответственность на себя. Это ошибка.

– Он так говорил мне, – пробормотал Леонид, глядя вдаль на что-то, видимое только ему.

– Кто? Амос?

– Нет, Дмитрий Царев, которого я считал отцом до десятилетнего возраста. Я обожал его, а он любил меня.

– Знаю. Видела вас вдвоем на фотографиях.

– Мама хотела избавиться от тех, на которых он изображен, но мне удалось ее отговорить. Думаю, она так и не поняла, как много он значил для меня.

– Это отражалось на его лице, – вспомнила она, – и на твоем.

– Он часто говорил, что ни один отец так не гордится своим сыном. Но Амос вернулся в Россию, Дмитрий узнал правду и возненавидел нас.

– А тебя за что? – не поверила ушам Терри. – Как он мог?

– Он отдал мне сердце, а когда узнал, что я не его сын, то взбесился. Я умолял сказать, в чем моя вина, но он называл меня чужим, приблудным и отталкивал, когда я пытался обнять его.

Терри пробормотала ругательство, и Леонид удивленно поднял глаза.

– Пусть горит в аду, – не могла остановиться Терри. – Выместить злобу на невинном ребенке. Черт бы его побрал!

– Он умер два года назад. Мы с ним не виделись – он вышвырнул нас из дома и из своей жизни. Я пытался писать ему в надежде, что он ответит.

– А он?

– Только однажды он прислал обратно мое письмо, разорванное на кусочки, с запиской: «Ты мне не сын».

– Мерзавец! – воскликнула Терри. – Что было потом?

– Амос дал денег и умыл руки – считал, этого достаточно. Мама пыталась внушить, что он мой настоящий отец, но его никогда не было рядом. Мне нужен был Дмитрий, но он отверг меня.

– Тешил уязвленное самолюбие за счет ребенка. Он понимал, как это отразится на тебе?

– Ему было безразлично.

– Ты говорил, он любил тебя.

– Только как своего сына. Когда узнал правду, я перестал существовать для него.

– Он думал только о себе, так удобнее. А ты замкнулся.

– Тогда впервые я начал бояться чувств, – согласился Леонид.

– А что же Антонина? Разве ты не любил ее?

– Она мне нравилась, и мы были вместе некоторое время, но что-то мешало мне сделать решительный шаг. Было ощущение, что чего-то не хватает. Внутренний голос твердил: нельзя спешить. Антонина все время приставала ко мне, добиваясь признания. Мне нечем гордиться: однажды я вспылил, она убежала в обиде. На следующий день я позвонил, чтобы извиниться, но телефон не отвечал. Я искал ее, но она исчезла. Несколько недель спустя я случайно встретил ее и узнал, что она собирается замуж за другого человека. Она была беременна.

– Беременна? Хочешь сказать…

– Да. Это был мой ребенок.

– Она ничего не сказала тебе?

– Я спросил: почему? Я бы женился на ней, если бы знал. Антонина ответила, что хотела моей любви и ей не нужен брак только ради ребенка. Она предпочла уйти. Ей повезло встретить мужчину, который полюбил ее. Я умолял отменить свадьбу и выйти замуж за меня. Чувства, проснувшиеся во мне при известии, что я стану отцом, потрясающи. Какое право она имела лишать меня ребенка? Антонина была непреклонна: по ее словам, она не желала связывать жизнь с человеком без сердца. Я тайно проник на свадьбу и наблюдал за ними. Тогда мне казалось, я потерял что-то бесценное, что-то, способное придать новый смысл моей жизни. Но я не винил Антонину, ведь я сам предал ее.

– Ты снова вернулся к тому, о чем я говорила, – запротестовала Терри. – Взял всю вину на себя.

– Разве я не прав?

– В какой-то степени, но не во всем. Ты был растерян, сомневался, но это не грех. За свою ошибку ты заплатил очень дорогую цену, более высокую, чем большинство людей.

– Вероятно, мои ошибки серьезнее, чем у других.

– Не говори так, даже не позволяй себе так думать. Леонид улыбнулся:

– Кажется, я не единственный, кто привык командовать.

– Ты впервые увидел Антонину с тех пор?

– Нет. Я немного знал Федора, ее мужа. Мне удалось завязать с ним деловые отношения и под разными предлогами время от времени бывать у них дома.

– Он знает, что ты отец ребенка?

– Нет, по иронии судьбы я оказался в той же роли, что и Амос, с той лишь разницей, что готов был жениться на Антонине. Пусть без любви, но мне хотелось иметь семью, которой у меня не было. В общем, мне пришлось наблюдать, как Олега воспитывает другой человек. Как-то я встретил Антонину с сыном в парке. Мы весело болтали, обменивались с Олегом шутками – все было замечательно. Вдруг появился Федор. Олег бросился к нему с криком «папа!» и повис на шее. Они обняли друг друга, как полагается отцу и сыну.

– Представляю, как тебе было тяжело.

– Ты права. Я догадывался, чем все кончится. Антонина запретила мне видеться с Олегом: он становился слишком похож на меня, и Федор мог догадаться, что он не родной отец. – Леонид уронил голову на грудь и застонал. – Она права. Если Федор узнает правду, он может отвергнуть Олега, как Дмитрий отверг меня. Я прошел через это и не желаю, чтобы мой сын страдал. Все, что я просил у Антонины, – это увидеться с Олегом только один, последний раз, чтобы попрощаться. Конечно, я не скажу ему истинной причины, но что-нибудь придумаю. После этого я готов навсегда оставить их в покое. Она не желает даже слышать об этом. Я получил категорический отказ.

– Иди ко мне, – прошептала Терри, обнимая его и крепко прижимая к себе. Она была готова рыдать от жалости.

– Ты не уедешь?

– Нет, если ты не захочешь.

– Я не могу расстаться с тобой, – выдохнул Леонид. – Не оставляй меня.

– Я останусь.