Любовь плохой женщины - Роуз Шепард Страница 28

— Ничего страшного, — солгала она Элли. — Я сама опоздала. Дорожные работы, как обычно. Пришлось ехать в объезд.

— Слушай, да от этого с ума можно сойти! А ты приехала сразу после работы? — Красноречию подняв брови, Элли оглядела хлопчатобумажные слаксы и выцветшую блузку Кейт.

— Ну да, но я… Я слишком плохо одета? В этом дело? Извини, я не хотела ставить тебя в неловкое положение.

— Да нет, все в порядке. Ты нормально одета. Я просто спросила. — Взмахом руки Элли закрыла вопрос. «Если Кейт нравилось выглядеть, как собачий завтрак, — говорила она своим видом, — то это ее личное дело. У нас свободная страна». — А у меня было кошмарное утро. Боже, мне срочно нужно выпить! Слушай, а чем ты тут занималась? Ты даже не заказала вина.

— Извини. Я не знала, придешь…

— Не важно. Я сама. — Элли подняла руку, чтобы привлечь внимание проходящего мимо официанта. — Бутылку белого вина, пожалуйста, дорогуша, для двух жаждущих дам. Да, так вот, сегодня у меня был такой ужасный день, ты себе не представляешь. Меня приятельница пригласила в сентябре в Италию, а Джуин уперлась — и ни в какую. Я хочу отправить ее с Горстами в Шотландию — они просто счастливы будут взять ее с собой, — но ей, видите ли, их компания не нравится. Эти дети из всего делают проблему. Они просто напрашиваются на то, чтобы им выкручивали руки. Хотя, конечно, тебе этого не понять. С твоим-то Алексом! Он персик.

— Угу, — задумчиво согласилась Кейт, без обычного для нее оживления. В последнее время она была странно сдержанна по отношению к сыну, они как-то отдалились друг от друга.

— Но все остальные из его поколения прямо-таки драматизируют свою жизнь. Они ведут себя так, как будто играют главную роль в каком-то мрачном кино. Меня это страшно утомляет.

— Я вполне могу понять, — резонно возразила Кейт, — почему Джуин не хочет, чтобы ты бросала ее на Горстов. Все-таки они с Люси разного возраста. И, хотя мне неприятно это говорить, ведет она себя как невыносимая маленькая мадам. Ой! — Она прикрыла рот ладонью. — Люси, конечно, а не Джуин.

— Да и Джуин тоже та еще мадам, знаешь ли. Коровища упрямая. Я очень ее люблю, но иногда она просто сводит меня с ума. И я вовсе не «бросаю» ее, как ты мило выразилась. Так, что тут у них есть? Ты что будешь? Я буду пиццу. Нет, лучше спагетти. Да, за обед плачу я, я говорила? Так что ешь что хочешь. Наедайся до отвала.

— Я буду то же, что и ты, — кротко ответила Кейт, поскольку к этому моменту она так проголодалась, что уже не хотела есть.

— Отлично. Мне нравятся женщины, которые знают, чего хотят. Значит, спагетти с жареным луком и соусом чили. Кстати, раз уж мы заговорили о Джеральдин, Дэвид не проявлялся в последнее время?

— Дэвид? Тысячу лет его не видела и не слышала, — ответила удивленная Кейт. — Как минимум год. А что? Должен был проявиться?

— Я просто подумала, может, ты что-нибудь слышала. Он ведь снова сюда возвращается.

— Да? Не знала. Да мне, в общем-то, все равно, честно говоря. — Забыв о правилах хорошего тона, Кейт щелчком сбила со стола крошку. Одно упоминание его имени раздражало ее. — Насколько мне известно, он должен был быть в Вашингтоне по крайней мере еще девять месяцев, хотя, что до меня, он может оставаться там до скончания света.

— Нет, он возвращается. Ему предлагают отличную позицию в «Инкуайрере». С повышением. — Щеки Элли покрыл легкий, необычный для нее румянец, губы готовы были растянуться в самодовольной ухмылке. — Или, по крайней мере, так мне стало известно из моих источников, — величаво добавила она.

— Что ж… — С хмурым выражением лица Кейт продолжала играть в свою версию настольного футбола. Бум. Очередная крошка ciabatti перелетела через стол. — Ну и что? Тебе-то какое дело?

— Никакого. — Элли откинулась, закинув руку за спинку стула, чтобы получше улыбнуться официанту, который — как она заметила при ближайшем рассмотрении — был очень даже ничего. — Нам, пожалуйста, две порции спагетти. И еще салат. И можно попросить вас принести это все как можно быстрее? Мы спешим. — И, обернувшись к Кейт: — И не надо сразу вставать в позу. Я могу просто спросить? Просто поинтересоваться? Ведь мы с ним оба занимаемся одним делом.

— Четвертая власть, — ляпнула Кейт, не имея точного представления о том, что значило это выражение, но надеясь, что в нем был оттенок презрительности. Она коротко, невесело рассмеялась. — Разумеется, ты можешь спросить. — Хотя она и представить не могла, к чему были подобные расспросы.

— Скажи, ты когда-нибудь задумывалась… — Элли подняла стакан, чтобы официант наполнил его вином, рассмотрела его на свет, взяла в рот небольшое количество, раздумчиво покатала во рту и наконец шумно глотнула. — То есть тебе никогда не казалось странным, что из нас троих он выбрал тебя?

«Выбрал», — повторила про себя Кейт. Выбрал? Но ведь Элли отлично знала — и они об этом часто говорили, — что выбор здесь был совершенно ни при чем.

Воспоминания об этом приносили с собой ощущения подавленности и того, что ею воспользовались. Все это было так давно и казалось более далеким и менее настоящим, чем детские годы, словно жизнь действительно шла по кругу, и теперь Кейт приближалась к тому месту, откуда начала свой путь.

Она зажмурилась, напрягла мозг и выдавила тонкую серую струйку памяти. Она помнила, с какой гордостью Джеральдин знакомила их со своим братом, показывала им — как показывают породистого жеребца — наилучший образчик племени Гарви. Действительно, в Дэвиде было много породы: физически он был совершенен; и все же характер его тогда еще не определился.

Конечно, он глаз не мог оторвать от Наоми. Конечно, по отношению к Элейн он испытал по крайней мере мимолетное влечение. Но Дэвид был молод и кипел амбициями, его обуревало чувство высшего предназначения, он был уверен в своих необыкновенных талантах и тревожился, что они останутся непризнанными.

К тому времени он уже три года как окончил университет и начинал свою публицистическую карьеру, намереваясь метеором взлететь в высшие журналистские эшелоны. А потом должен был появиться Роман — труд настолько великий, что он почти боялся приступить к нему.

И — да-да — Кейт умиротворяла его своим терпением, своей ласковостью. Она сидела на коленях возле неровного пламени газовой горелки и, хотя огонь обжигал ее кожу сквозь ткань джинсов, боялась пошевельнуться — лишь бы не спугнуть поток его сознания.

Наоми могла зевнуть и отвлечься, Элли была полна своими идеями и мечтами, а Кейт всегда была рядом, всегда слушала его, слегка склонив голову, с искренним интересом и полнейшим доверием, кивая, когда нужно было, и вздыхая над его дилеммами.

Наконец она пошла с ним в постель — но не с мужчиной, а с его монументальным, требующим внимания, жадным эго. Он использовал ее (теперь ей стало ясно) как мусорный мешок, как вместилище, куда он изрыгнул непереваренное им беспокойство. Беспокойство и сперму.

— Я хочу сказать, что… — снова начала Элли.