Когда мужчина влюблен - Синда Ричардс Страница 28

— Он морской пехотинец, охраняет посольство. Я познакомилась с ним в Харане.

— Ну кто бы мог подумать! — воскликнул Рассел. — И это из-за него ты проторчала там целый месяц? Это из-за него тебя словно подменили по возвращении? Знаешь, Аннемари, я беспокоюсь. Я был рядом, когда тебе вскружил голову этот Грейсон, и не допущу, чтобы ты совершила вторую ошибку.

С этими словами Рассел удалился примерно в той же манере, что и Дэвид за несколько минут до этого.

Аннемари только вздохнула, а лицо отца озарила лукавая улыбка.

— Да, интересные вещи у нас тут происходят, дочка! — сказал он и подмигнул ей.

— Папа, прошу тебя, только без шуточек! И ни о чем меня не спрашивай — договорились?

— Как скажешь — не спрашивать, так не спрашивать. А знаешь, все это мне ужасно напомнило то время, когда я ухаживал за твоей мамой!

— Ты что, тоже тогда кому-то врезал? — хмуро поинтересовалась Аннемари.

— Можно сказать и так. Понимаешь, когда мужчина влюблен в женщину, но не уверен, отвечает ли она ему взаимностью, и если появляется другой, который уж точно сумел добиться расположения к себе, это как-то не способствует улучшению настроения, особенно если этот другой еще и позволяет себе обидные речи.

— Ну, с нами это не совсем так.

— Так, а как же иначе? Дэвид сказал, что любит тебя.

— С какой стати ему говорить тебе подобные вещи?

— Потому что так оно и есть, как мне кажется. А почему это тебя так задело? — спросил он.

— Потому что лично мне он пока ничего не сказал, вот почему!

— Но, дочка, а зачем, по-твоему, он сюда приехал? Аннемари не нашлась, что ответить.

— Вчера он признался, что приехал потому, что любит тебя. Рассказал, что ты бросила его в Харане, сбежала, не сказав ни слова. Просто внезапно взяла билет на самолет и вернулась домой. Даже не дала ему никакой возможности высказать все, что было у него на душе.

— Это я-то?! Пап, он же болтал и ел мороженое с этой Карен! — выпалила Аннемари и тотчас поняла, как по-дурацки это звучит. Когда же она наконец осмелилась поднять на отца взгляд, то увидела, что тот улыбается, что называется, от уха до уха.

— Мороженое, говоришь? — наконец произнес он и вновь расплылся в улыбке. Они оба расхохотались.

— Пап, ну как тебе объяснить? Отец протянул к ней руки.

— А я и не жду от тебя никаких объяснений. Не хочешь — не надо. А вот отцовский совет я все же тебе дам.

— Пап, — запротестовала было Аннемари — ей меньше всего сейчас хотелось получать чьи-то советы.

— Поступай так, как считаешь нужным, — если уверена, что это сделает тебя счастливой. И не слушай, что тебе станут советовать люди. Поверь, уж я-то знаю, что говорю. Ведь когда-то и про меня говорили — в том числе и Наоми, и Руби, — что такой человек не пара твоей матери. Мол, загублю ей жизнь. Но она не стала слушать эти досужие разговоры и попытала счастья со мной. Даже если она впоследствии и раскаивалась, я ничего об этом не знаю. Мне она ни словечка не говорила. Дочка, окажи мне услугу.

— Какую?

— Сегодня вечером я должен помогать церкви продавать закуски на Празднике скрипачей. Будь добра, пойди вместо меня.

— Не могу, пап, — ответила Аннемари. Ей хотелось быть там, где ее легко мог найти Дэвид — дома или в ресторане.

— Очень тебя прошу. У меня неожиданно разыгрался артрит. А там все поменяли, и я теперь должен весь вечер торчать в палатке с двумя особами, от которых у меня вечно болит голова. Да и Дэвид твой вряд ли сунет сюда нос сегодня. Небось до сих пор злится. Ведь он ревнует тебя, дочка. Ты хоть заметила, как бросилась защищать Рассела?

— Я не защищала Рассела!

— Со стороны-то видней! Ты лучше подожди, пока он не остынет, а тем временем помоги мне продавать крекеры. А я закрою ресторан да посижу на крыльце — погрею свои старые кости и поболтаю с котом. А музыка мне будет слышна и отсюда.

С этими словами отец погладил ее по щеке и пошел в дом.

— Если вдруг сюда нагрянет Дэвид, я скажу ему, где тебя можно найти.

Аннемари меньше всего на свете хотелось идти на праздник. Она разрывалась между дочерним долгом и желанием отправиться на поиски Дэвида. Отец, конечно, прав — Дэвид вряд ли скоро приедет.

Аннемари, приняв душ, переоделась в легкую хлопчатобумажную юбку и яркую блузку с розовыми, голубыми, сиреневыми цветами — она заранее решила, что наденет ее — в честь приезда Дэвида. Сначала отец отвез ее в ресторан, и почему-то Аннемари было страшно даже заглянуть туда — каждый шаг давался ей с дрожью в коленках. Будет большим чудом, если Руби и Наоми не узнают о том, что Дэвид расквасил Расселу физиономию. К сожалению, отставленный жених не из тех, кто не распространяется о своих неприятностях, к тому же он наверняка видит в лице поварих верных союзников.

Они уже поджидали ее — те самые особы, которые действовали бы на нервы отцу, не согласись Аннемари заменить его на празднике. Сначала она подумала, что отец имеет в виду кого-то из церковного хора, кто, судя по всему, имеет виды на еще не старого по их понятиям вдовца. Но Наоми и Руби, обе страстные любительницы народной музыки, попросили знакомую прихожанку заменить их в ресторанчике, а сами отправились на праздник. Значит, ей быть с ними бок о бок не только в ресторане, но и на протяжении всего вечера.

— Ну, спасибо, пап, что называется, удружил, — сердито пробормотала Аннемари. Нет, она всей душой любила поварих, но провести несколько часов в их обществе — это уж слишком!

— Ничего, дочка! Как-нибудь справишься, — пошутил отец.

В этом Аннемари была совсем не уверена, тем более что мысли ее были сейчас заняты Дэвидом. Особенно не давали ей покоя слова отца о том, что могло показаться, будто она приняла сторону Рассела. С тяжелым сердцем она принялась укладывать в машину противень за противнем крекеров, которые испекли специально для праздника. Наоми и Руби наблюдали, как Аннемари снует между кухней и машиной, однако не проронили ни слова.

— Ну что вы обе как воды в рот набрали! — не выдержала Аннемари, будучи не в силах и дальше выносить это гробовое молчание.

В ответ Руби, поправив сетку на волосах, наконец решилась.

— Где Рассел? — поинтересовалась она.

— Понятия не имею.

Поварихи обменялись многозначительными взглядами. Аннемари становилась свидетельницей подобной сцены уже не раз. Обычно это означало — наша Аннемари что-то замышляет.

— Так ты не берешь его с собой на праздник?

— Нет, я не беру его с собой на праздник. Рассел позволил себе распустить язык, за что и получил от Дэвида на орехи. Я понятия не имею, где он сейчас. То же самое могу сказать и о Дэвиде. И даже если я их найду, не думаю, что они будут этому рады. У вас есть еще вопросы?