Роман с мечтой - Наталия Доманчук Страница 28

Леня, похоже, купил ракету, потому что добрался от моей старой квартиры до новой за пятнадцать минут, хотя я на этот путь трачу не менее получаса.

Я открыла ему дверь, он вошел, огляделся и спросил:

– Ты выиграла миллион?

– А ты пришел, чтобы задать именно этот вопрос? – спросила я и стала расстегивать пуговички у себя на блузке.

Раздевшись и обнажив грудь, я кинула блузку к его ногам. Леонид ошалело смотрел на меня. Я повернулась и направилась в спальню, снимая по дороге юбку и медленно потягиваясь, демонстрируя свои новые формы. Леня догнал меня на ступеньках, схватил на руки и понес в спальню.

– Отставить! – приказала я. – Марш в ванную.

Приказного тона он явно не ожидал, но все же поплелся туда, как пес на поводке. Я пошла за ним.

Я читала, что ванная комната – удачное место для любовных игр! Ты хотел поиграть? Давай поиграем. Только дирижером буду я!

Опустившись на колени, я стала расстегивать его брюки. Он замер, как изваяние Аполлона, ожидая продолжения. Но я, раздевшись и не обращая внимания на его возбужденное состояние, стала натирать свое тело молочком. Я всем видом давала ему понять, что это я разрешаю ему здесь находиться, а не он пришел ко мне, потому что захотел.

Он принял игру, и уже его руки плавно гладили мое тело, перебегая от одной части к другой.

К сожалению, как я ни старалась, но такого удовлетворения, как с Романом, у меня с Леней не получилось. Да, Леониду очень понравилась новая я, моя фигура, моя игра, он шептал мне на ушко что-то сладко-приторное, но меня от этого только тошнило.

Когда все закончилось, я встала и подошла к окну:

– Тебе пора.

– Почему я не могу остаться до утра? – спросил Леня.

– Потому что этого не хочу я, – спокойно ответила я и поплелась в ванную.

Когда я вернулась, его уже не было.

Весь последующий день я ждала звонка от Романа. К вечеру, так и не дождавшись, позвонила сама:

– Ром, привет. Я соскучилась. Ты когда приедешь?

– Никогда, – спокойно ответил Роман.

– Что-то случилось? – Сердце бешено застучало.

– Надеюсь, ты счастлива?

Я поняла, что ему известно о Леониде, но все равно решила вида не подавать:

– Нет, мне плохо без тебя.

– Ты очень умная женщина. Ты получила все, что хотела. У тебя есть и машина, и квартира, и любимый мужчина. Зачем тебе я?

Я не знала, что ответить.

Роман не отключался – он ждал ответа.

Я разъединилась сама, но телефон сразу зазвонил. Это была Светка. Я ей все рассказала и спросила:

– Что делать?

– Не мельтеши. Дай ему остыть. Ему только что наставили рога, думаешь, приятно ходить с такой головой? Подожди недельку и потом поезжай к нему.

Неделю я не выдержала. На следующий день поехала к нему и, подъезжая, увидела, что его дом со всех сторон оцеплен милицией. Это было странно. Припарковавшись неподалеку, я вышла из машины. Один из милиционеров, пожилой мужчина, стоял ко мне спиной. Я подошла к нему и поинтересовалась, что произошло.

– Покушение на убийство, – ответил он машинально, даже не взглянув на меня.

– Боже мой! – Это все, что я могла сказать, и села на бордюрный камень.

– Встаньте, мадамочка. Вы что, его знали?

– Почему знала? Он убит? – Меня затошнило.

– Жив, слегка ранен.

– Куда его повезли?

– В какую-то частную больницу удостовериться, что ничего страшного нет.

У меня подкосились ноги.

Я повернулась и пошла в сторону машины.

На следующий день я опять поехала к его дому. Долго никто не открывал. Потом появилась Замира.

– Вы что-то хотели?

– Замира, ты меня не помнишь?

– Помню. Но вам лучше уйти отсюда. Совсем уйти. Навсегда. – И, повернувшись, пошла к дому.

– Замира, подожди! – Я кинулась за ней. – Скажи, где он.

– Вам лучше уйти.

– Замира!

– Вы ему не нужны. Роман Григорьевич далеко. Он никогда не простит вам измены.

– Скажи хоть, как он?

Но она не ответила и ушла, быстро, не оборачиваясь.

Вот и все. Мир рухнул! Его больше нет в моей жизни! Я свободна!

Я стояла с опущенной головой, не понимая, где я.

С понедельника я вышла на работу – декрет-то надо оформлять, да и пенсию надо зарабатывать. Когда я пришла, шеф обрадовался:

– Выздоровела? Нам сказали, ты тяжело болеешь.

Я вздохнула и заверила его, что мне легче.

На самом деле мне было очень плохо.