Безумная полночь - Мэгги Дэвис Страница 28

Новость о том, что они поедут в Дрейтонвилл в воскресенье вскоре после полудня, объявила Дарси, но в последнюю минуту ее отвлекли другие заботы. В понедельник Сисси должна была первый раз после долгих весенних каникул отправиться в свою престижную школу, но, как большинство подростков, оттягивала приготовления к этому дню. Среди всей этой суматохи зазвонил телефон – наверное, уже в тринадцатый раз.

– Черт возьми, все, кто вчера вечером был на «Риголетто», звонят и приглашают нас на обеды и коктейли на будущей неделе. Они с ума сходят, когда я говорю им, что ты уезжаешь. Даже старая Барма Хьюгер с Палм-Айленд. Господи, мне казалось, она уже умерла! А она собиралась пригласить нас к чаю, чтобы познакомить со своим жеманным сынком, которому уже за пятьдесят. Узнав, что наши матери учились вместе, она решилась признать тебя достойной этой чести.

Когда снова раздался телефонный звонок, Дарси сунула Рейчел кипу выглаженных трусиков и лифчиков Сисси.

– Отнеси ей, хорошо?

Вернувшись, Рейчел увидела, что Дарси ждет ее у подножия лестницы.

– Это Боб Ферман. Он хотел узнать, не уехали ли мы еще и не может ли он поговорить с тобой. Боже это уже третий раз за утро. Рейчел, почему ты не поговоришь с ним? Почему бы тебе не дать ему номер своего телефона или, по крайней мере, свой дрейтон-виллский адрес, чтобы он мог написать тебе? Он прекрасный человек, он хорош собой, и ты понимаешь, что он с ума по тебе сходит со вчерашнего вечера, иначе бы он так не висел на телефоне!

– Дарси, я уже собралась. – Рейчел поставила чемодан на натертый паркет холла. – Если мы в ближайшее время не отправимся, то не успеем в Дрей-тонвилл засветло. И если ты не возражаешь, я бы не хотела говорить с Бобом Ферманом.

Дарси указала ей на трубку, все еще лежавшую на столе красного дерева.

– Тогда просто попрощайся.

– Лучше не надо. – Рейчел вздохнула. – Послушай, Дарси, мне бы не хотелось быть невежливой, но я не смогу больше приехать в Чарлстон повидаться с вами. Я бы даже хотела этого, но такие… светские каникулы вдали от Дрейтонвилла не пойдут на пользу работе, которой я себя посвятила. Мне кажется, нельзя смешивать эти два мира. Тот мир, в котором я живу сейчас, совсем другой, – сказала она мягко.

– Но, дорогая, – воскликнула Дарси, – тебе не кажется, что ты просто прячешься там от жизни? Рейчел, останови меня, если я говорю не то, что нужно, но разве ты не прячешься с тех пор, как умер твой муж? Благослови тебя бог, я знаю, что ты посвятила себя всяким полезным начинаниям и так далее, это часть твоей веры, но, когда ты так молода и хороша собой, нужно же хотеть от жизни чего-то еще?

– Ох, Дарси, – прошептала Рейчел, – ты не понимаешь. Если бы даже я хотела… – Она обвела взглядом красивый холл, пытаясь облечь свои мысли в слова. – Если бы даже я хотела, я не могу сейчас уезжать из Дрейтонвилла. Кооператив – это та идея, которой я посвятила себя, а мы еше не достигли и десятой доли того, что записано в нашем уставе. Люди еще не верят в нас… я жду поддержки от церкви, а они медлят, потому что ходили всякие разговоры… ну, ты можешь себе представить… все, что обычно говорят: кооператив для бедных – это социалистическая идея. Некоторые даже называют ее коммунистической. Я думаю, мы сумеем преодолеть это первое сопротивление, но большинство людей в Дрейтонвилле ничего не делает, выжидая, что у нас получится. А кроме того… есть и другие проблемы.

Рейчел не нужно было говорить Дарси, что ее кузен и был основной проблемой, с которой столкнулся кооператив и сама Рейчел. Бросив взгляд на лицо Дарси, она увидела, что та понимает ее, но не совсем ей верит.

– Рейчел, милая, я слышу все, что ты говоришь, и мне кажется, что ты с ума сошла! Но думаю, ты Должна делать то, чему посвятила себя. – Вздохнув, она направилась к телефону. – Сейчас мне придется Разбить сердце Бобу Ферману.

Уже темнело, когда они наконец выехали из Чарлстона и свернули на шоссе номер семнадцать, но в Мягком вечернем воздухе все еще было разлито благоухание городских садов и ощущался соленый морской ветерок.

Дарси устала, Рейчел видела это, но какое-то таинственное дело в Дрейтонвилле снова вело ее в этот прибрежный городок. Она собиралась переночевать в Тихой Пристани и возвратиться в Чарлстон следующим утром.

Рейчел была бы рада подремать, пока лимузин мчал их на юг, но ее спутницей овладела какая-то напряженность и мрачность. Раздумывая, не в ней ли кроется причина, Рейчел прислушивалась к неумолчной болтовне Дарси внимательнее, чем обычно. Но ей было бы намного легче, если бы Дарси не вернулась к одной из своих излебленных мест – к Бо Тилсону.

Машина преодолевала милю за милей, а Дарси довольно бессвязно рассказывала историю о том, как в детстве она и ее кузен на дырявой лодчонке вышли в залив Святой Елены, а потом налетел мощный шторм. Лодка перевернулась, но они держались за нее, пока не добрались до отмели на болотах, где провели остаток ночи. Только на следующее утро они вернулись в дом в Тихой Пристани, грязные, искусанные москитами, – Бо было двенадцать, ей – семь лет. Они чувствовали себя героями, но выяснилось, что их никто не хватился.

– Это странный дом, – сказала Дарси мрачно. – Конечно, ты читала у Уильяма Фолкнера о том, как людей портит долгая изоляция. Так вот, не думай, что этого нельзя применить ко всем проклятым Бо-монтам. Кларисса понятия не имела, где мы, и это совершенно ее не интересовало. Она была самая никудышная мать в мире. Ли Тилсона не было дома, он шлялся по бабам, его реакция на все была одинаковой – женщины. А Джули ушла домой. Она должна была присматривать за собственной семьей – по крайней мере в те годы. А этот дом на болоте невозмутимо стоял, как все последние двести лет или больше, словно ему было все равно, кто в нем есть, кого нет, живы его обитатели или вымерли.