В глубине сердца - Шарон Сэйл Страница 28

— Ничего не поделаешь, — сказал он себе, выключил фары и открыл дверцу. За несколько секунд Джонни добежал до дома. Светила ему только одинокая молния, прорезавшая темное небо.

— Проклятие! Для летнего ливня водичка уж очень холодная, — пожаловался он, одним прыжком взлетев на крыльцо. Он бросил взгляд назад, на джип, по которому звонко колотил дождь. — Хоть бы града не было.

— Поторопись, — попросила Саманта. Ее зубы выбивали дробь, тело дрожало, хотя она все сильнее прижималась к Джонни, пытаясь согреться. — Я замерзаю.

— Тороплюсь, тороплюсь, — пробурчал он, возясь с ключами в мокрой ладони. — Не толкайся, а то я уроню их. Не пойму только, почему тебе всегда не терпится оказаться со мной наедине в темном доме.

Саманта пробормотала что-то невнятное про себя и стукнула его кулачком в плечо.

— Мой папочка предупреждал меня насчет таких быстрых женщин, как ты, — легким поддразнивающим тоном произнес Джон Томас, открывая дверь. Он втащил Сэм внутрь, запер дверь и включил свет.

Ярко-белое сияние затопило комнату, на секунду ослепив обоих. Но когда глаза немного привыкли к свету, Джон Томас понял, что ему не следовало нажимать на выключатель. Она промокла до нитки. Влажная одежда облепила каждую выпуклость, каждый изгиб ее тела, подчеркивая все то, что он хотел увидеть: налитую грудь, совершенную линию бедер, как бы напоминающую о том, что спрятано между ними.

— Иди в ванную первой, — буркнул он, отвел глаза и, бросив ключи на столик у двери, ринулся мимо нее на кухню. — Я сварю кофе.

С печальной миной Саманта двинулась по коридору к своей комнате. Вечер, который так многообещающе начался, закончился так внезапно и разочаровывающе. Несмотря на снедавшее обоих чувство, ни один из них не доверял другому настолько, чтобы открыться первым.

Чувствуя ломоту во всем теле и боль в душе, она уже взялась за ручку двери, когда услышала его шаги в конце коридора. Она обернулась.

Он смотрел на нее.

В свете лампы, светившей сзади Джонни, четко вырисовывался его силуэт. Он стоял, напружинив ноги, готовый к броску, сжав кулаки, словно перед дракой, распрямив плечи, как если бы он готовился доказывать свое право находиться здесь.

— Не надо, Сэм, — произнес он тихонько.

— Не надо что? — Заинтригованная его действиями, Саманта все же почувствовала надежду.

— Не отвергай меня. Ты нужна мне. Мне необходимо, чтобы я был нужен тебе… больше, чем просто телохранитель.

От его слов у Сэм перехватило дыхание. Она прислонилась к двери в свою комнату, не в силах устоять на ногах без опоры. Ее колени ослабли, глаза заволокли слезы, она не могла разглядеть его лица. Да это было и не нужно. Сэм знала, что Джонни видит ее отлично. Ее руки взметнулись к вороту рубахи. Нащупав верхнюю кнопку, Саманта потянула за ткань.

Он напрягся, обхватив себя руками, и тут первая кнопка на ее рубашке расстегнулась с тихим, но отчетливым щелчком.

Она не успела уловить его движения, как вдруг Джон Томас вырос прямо перед ней. Слова замерли у нее на губах, когда он взял ее за руки.

— Позволь мне, — умоляюще попросил он. И поскольку она не оттолкнула его, задрожал от облегчения.

Он нежно потянул рубашку вверх, вытаскивая ее края из-за пояса, затем одним резким движением внезапно рванул воротник, словно дальнейшие проволочки стали для него невыносимыми. Все шесть оставшихся кнопок разошлись в едином протяжном хлопке, рубашка распахнулась, полы ее повисли. Саманта поежилась.

— Прости, дорогая. Тебе, должно быть, холодно. — Он скользнул руками по ее плечам и нежно притянул девушку к себе, пока они не соприкоснулись, грудь к груди, и не замерли, вслушиваясь в то, как стучат рядом их сердца.

— Это не от холода, просто я нервничаю, — призналась она и чуть не подпрыгнула от звуков своего голоса, эхом разнесшегося по дому.

Снаружи полыхнула молния, слегка осветив конец коридора, где виднелась открытая дверь в ванную, и высветив абрис маленького узкого окошка над умывальником, выглядывавшего в мокрую дождливую ночь.

В эту секунду Джон Томас заметил промелькнувшее на ее лице странное выражение. Ему представилось, что она выглядит печальной, но это выражение так же быстро исчезло с ее лица, как и появилось. Его рука скользнула к затылку Сэм, и он начал баюкать ее, легонько раскачиваясь вместе с ней посреди коридора.

— Ради Бога, Сэм, скажи мне, что ты не боишься меня. Если это не так, то мне нечего здесь делать. Ты должна знать, что я уйду сейчас без единого слова, если ты этого захочешь.

— Нет, Джонни, ты неправильно меня понял.

Он ощутил, как ее ладони скользнули вверх по его животу и замерли где-то около сердца.

— Я не боюсь тебя. Я боюсь, что сама не смогу соответствовать твоим ожиданиям. Я ведь говорила, что у меня так давно не было…

Его тихий смех не дал ей закончить.

— Сладенькая моя, специалисток этого дела я арестовываю. Кроме того, тебе вовсе не обязательно знать всякие штучки, поскольку они лучше известны мне, — произнес он охрипшим от радости голосом, наклоняясь к ней.

— О Господи! — воскликнула Сэм, полусмеясь-полуплача, когда Джонни взял ее на руки и ногой распахнул дверь своей спальни.

— Знаешь, Саманта Джин, если ты собираешься молиться, мне придется отнести тебя в комнату напротив и оставить спать в одиночестве. Не могу же я соревноваться с самим Господом Богом. Особенно в такое время.

— Замолчи, Джонни, и учи меня. — Ее руки поглаживали пряжку его ремня, в то время как он усаживал ее в изножье кровати. — Научи меня, как правильно любить тебя. Научи меня всему. — «Может быть, тогда ты не оставишь меня снова».

Последнюю мысль она никогда бы не осмелилась произнести вслух.

Когда ее руки тронули твердый бугор под молнией его джинсов, Джон Томас застонал и мгновенно стащил с нее рубашку. Она прижалась к нему, поглаживая ладонями его грудь, стремясь слиться с его телом. Его руки охватили ее нежным, но властным кольцом. Он медленно расстегнул крючки ее бюстгальтера. Сэм вздохнула, высвобождаясь из шелкового плена.

— Теперь будь внимательна, дорогая, — произнес Джон Томас, начиная снимать с нее оставшуюся одежду.

— Да, — произнесла она, с ответной живостью расстегивая пряжку на его ремне и молнию его джинсов. — Но если я что-то упущу, тебе придется повторить все сначала, чтобы я успела освоиться с происходящим.

— С превеликим удовольствием, — отозвался он. — Но сначала… удовольствие получишь ты.