Любовь и верность - Мэгги Робинсон Страница 28

– Мне придется остаться тут еще на несколько минут, – сказал лорд Рейнберн. – Обед закончился.

Прикусив губу, Мэри кивнула. Неужели так страшно находиться рядом с ним?

– А еще я могу выйти из комнаты Оливера, – сердито добавил Алек. – Люди подумают, что я заходил к нему.

Мэри покачала головой.

– Оливер еще не вернулся, – вымолвила она. – И тебя могут принять за вора. Кто-то мог увидеть его внизу и сложить два и два.

Алеку хотелось сложить вместе хотя бы два, но вряд ли это произойдет, потому что Мэри зажала рукой лиф своего шелкового платья. Кружевное жабо свернулось, открыв ее шею, которую так и хотелось целовать. Алек разглядел бледно-розовые полосы на шее в тех местах, где их касался кружевной воротничок. Черт бы побрал женщин с их модными штучками!

– Лорд Рейнберн…

– Мисс Арден…

Они заговорили одновременно. Алек даже не знал, что хотел сказать, но молчание в комнате становилось все более тягостным.

– Говори первая, – предложил он.

– М-м-м… – Мэри не смотрела ему в глаза. – Если мы поедем в Рейнберн-Корт, я хочу вас кое о чем попросить.

Алек заплатил ее тетке целое состояние и надеялся, что Мэри получит щедрое вознаграждение за устроенное ею представление. Но он питал к ней слабость, поэтому ему хотелось дать что-нибудь только ей. Разумеется, без всякой причины. Он сделан не из денег, но тех средств, что у него есть, хватит на всю жизнь, особенно теперь, когда нет нужды одевать жену по последней парижской моде и обставлять детскую комнату.

Он попытался улыбнуться ей.

– Если тебе удастся погубить репутацию Бауэра, ты получишь все, что захочешь.

– Ты не знаешь, чего я хочу. По крайней мере я думаю, что хочу этого, – пробормотала она. Мэри нервно переступала с одной ноги на другую. Черт! Он должен идти.

Алек снова уселся на ее кровать.

– Ну-ка выкладывай, детка, что это такое. Ты меня заинтриговала.

– О, я на это очень надеюсь. Как вам известно, лорд Рейнберн, я вела очень тихую жизнь. И мне бы хотелось… чего-то большего.

– Может, путешествие в Париж? Но предупреждаю: от французов несет чесноком, – поддразнил он ее.

– Нет, не в Париж, – покачала головой Мэри. – Мы говорили о Рейнберн-Корте.

– Ну да. Мой дом и оставшиеся в нем слуги будут в твоем распоряжении.

Мэри посмотрела прямо на него, ее ореховые глаза были широко распахнуты и невинны.

– Мне не нужны твои слуги, – проговорила она. – Мне нужен только ты.

– И что я могу для тебя сделать? – Алек улыбнулся абсолютно искренне, ее слова действительно заинтриговали его.

Шум в коридоре не затихал, пока Мэри подбирала нужные слова. Странно. Ей всегда было нужно многое ему сказать, но сейчас она не могла собраться с мыслями.

Наконец Мэри глубоко вздохнула.

– Я бы хотела одну ночь… страсти, – наконец промолвила она.

Наверное, он теряет зрение, да и слух отказывает ему.

– Прошу прощения? – переспросил лорд Рейнберн.

Мэри подняла глаза к потолку.

– О, не заставляйте меня еще раз произносить это!

Алек почувствовал себя крайне глупо.

– Произносить что? – уточнил он.

– Черт! Не важно.

Он вскочил с кровати.

– Нет-нет! Погоди! Я не расслышал, что ты сказала, ведь ты едва ли не палкой от меня отбивалась, если не считать этого неожиданного поцелуя. Нет, я не хочу сказать, что он мне не понравился. На самом деле он понравился мне больше всех… – О Боже, он лепечет что-то невнятное! – Ты ведь не говорила того, что мне послышалось?

Она сложила руки на своем роскошном декольте, по-прежнему придерживая платье.

– Я могла это сказать.

Алек сел, чтобы не упасть.

– Я?! Ты хочешь, чтобы я избавил тебя от…

– От девственности, – договорила за него Мэри. – Да. Думаю, что так. Завтра я, возможно, передумаю. Но, видишь ли, мне не кажется, что при моей работе у меня в жизни будет много возможностей повстречать подходящего мужчину. А такие мужчины, как ты, встречаются не каждый день.

Это правда. Алек никогда в жизни не бывал в бакалейной лавке, правда, теперь, когда миссис Спотвуд ушла, ему, возможно, придется самому делать покупки.

– Ты учла мою репутацию? – спросил он.

– Именно поэтому я считаю свое предложение хорошей идеей, – ответила Мэри. – У тебя позади годы активного общения с женщинами. Полагаю, ты знаешь, что надо делать.

– Надеюсь, – едва слышно проговорил Алек. Он подумал обо всех сговорчивых куртизанках, актрисах, женах и вдовах, которые побывали в его постели. Хотя нет, не обо всех – он стал вспоминать образы и звуки. Он никогда не жаловался, несмотря на то, что некоторым его леди платили слишком хорошо, чтобы они лишь ублажали его и больше ничего не делали.

Алека слегка затошнило. А вдруг он далеко не тот Казанова, за которого Мэри его принимает?

Ее румянец пропал, и она вновь стала разумной и даже деловой женщиной, которая расчесывала волосы, даже не глядя в зеркало, по-прежнему прижимая лиф платья к груди.

– Как я уже говорила, мне почти тридцать лет, – начала она. – Не надеюсь, что я когда-либо выйду замуж, но мне не особенно хочется умирать девственницей. Не то чтобы я хотела вступить в какие-то сложные романтические отношения – у меня на это попросту нет времени… У меня немало тайн – я хочу сказать, что это было бы трудно сохранить в секрете, а если тетя об этом узнает, она не будет в восторге. Но ночь – или две – в Нагорье меня бы очень устроили. Тогда я вернулась бы в Лондон, обогащенная знаниями, которые помогли бы мне в работе.

Интересно, какого рода бакалейную лавку держат ее родственники, если кассирам там нужны знания о плотских утехах?

– По-моему, ты говорила, что ваши магазины находятся в Оксфордшире, – напомнил Алек.

– Мы могли бы разделиться, – неуверенно сказала она. – В любом случае я могла бы отделиться. У меня много лет не было никаких развлечений.

Развлечений? Развлечений?Ни одна приличная женщина из его окружения не сочла бы секс развлечением – скорее он был для них поводом для печали. Именно поэтому он предпочитал проводить время в обществе неприличных дам.

– Ты можешь оказаться разочарованной, – промолвил Алек, чувствуя ощутимое давление.

Мэри Арден взглянула на него своими ореховыми глазами, полными задумчивого сияния.

– Сомневаюсь, – заявила она. – Ты производишь впечатление замечательного мужчины. И мне понравился твой поцелуй. Что может пойти не так?

– Твоя тетя… этот паренек Оливер…