Танец лунного света - Кэтрин Манн Страница 28

И как такая тайна смогла остаться нераскрытой в их маленьком городке? Ее бабушка наверняка что-то знала… И тут Сара вспомнила подслушанный в особняке Уорта разговор. Ее охватило недоброе предчувствие.

— Что еще он сказал?

— Что он мой биологический отец, — сквозь стиснутые зубы прошипел Рейф. — Он сказал, что Боб женился на моей матери, чтобы я родился в законном браке.

— Рейф, мне так жаль. — Сара обняла его за талию, крепко прижалась к нему. — Представить не могу, что ты перенес, узнав об этом.

— О том, что мой заклятый враг — еще и мой отец? У меня такое чувство, что я застрял в каком-то дурацком ремейке «Звездных войн». — Он рассмеялся мрачным, зловещим смехом. — Человек, которого я всю жизнь называл отцом, все это время лгал мне, как и моя мать. Да, не очень приятное известие.

Сара попыталась сдвинуть его с места, увести к дивану, но он стоял непоколебимо как скала.

— Рейф, давай успокоимся. Слишком много информации за один раз. Ты уже говорил с Бобом? Мне кажется, ты должен это сделать.

Рейф вырвался из ее рук, словно не слыша слов, и закрутил головой, разминая шею:

— Чего бы Уорт ни хотел добиться, у него ничего не вышло, это ничего не меняет. Вообще-то это даже укрепляет меня в решении уничтожить эту проклятую фабрику.

— Рейф! Ты не можешь так поступить! — Сара сжала его руку, пытаясь через прикосновение донести до него свое отчаяние, заставить остыть и одуматься.

— Еще как могу, — ядовито сказал он, и Сара задрожала, как от холода. — Он использовал мою мать, а потом выбросил ее на улицу. Она умирала, а он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей. В этой истории злодей он, и он заслуживает наказания.

Пальцы Сары сильнее впились в него. Она не желала отказываться от только-только зародившейся надежды.

— Но другие люди не заслуживают страданий из-за твоей ненависти к нему!

— Этот мир не идеален, Сара. — Рейф посмотрел на нее с холодным скепсисом во взгляде. — Твой романтический образ этого города очень отличается от настоящего Виста-дель-Мар. Пора вернуться на землю, Котенок. Такова жизнь.

Каждое его слово все яснее раскрывало перед ней его мировоззрение, и становилось все понятнее, что эти несколько счастливых дней — в лучшем случае временное отклонение. В худшем же — часть давно продуманного плана.

Вот чем закончились ее мечты о том, что им удастся во всем разобраться вместе, что она может войти в его жизнь не на неделю, а до самой смерти. Его сердце ожесточилось настолько, что теперь она совершенно не представляла, как это возможно, чтобы Рейф хотя бы немного приоткрыл его для кого-то.

— О, Рейф, — прошептала она, и голос выдал ее отчаяние и горе, — ты совсем не изменился.

— Я? — Он удивленно поднял брови. — Ты всю жизнь прожила в одном и том же городе, работала в одном и том же месте, не желая замечать ничего, что выбивалось за рамки привычного!

Отдернув руки, Сара отшатнулась.

— Ты исподволь стараешься ранить меня, потому что тебе самому больно, — медленно произнесла она, тщательно подбирая слова и стараясь не закипеть. — Я понимаю и прощаю тебя, но даже в таких обстоятельствах нужно следить за языком.

— Когда мы встречались, ты хотела, чтобы я побольше говорил. Вот, я говорю. Да, я такой. — Он прижал ладонь к груди. — Прими это или беги, зажав уши, как ты сделала четырнадцать лет назад.

Значит, вот как Рейф думал о ней? Он считал ее слабачкой, которая испугалась, что не справится с его новым, великосветским образом жизни?

— Черт, так нечестно! — наконец сорвалась Сара, не в силах больше утешать его и выносить собственную боль. Она ткнула его пальцем в грудь: — Я предлагала переехать!

Рейф покачал головой:

— Ты хотела переехать в такую же дыру, как Виста-дель-Мар, а стоило мне заикнуться о Лос-Анджелесе, ты принялась изобретать отговорки. Я не искажаю факты. Я прекрасно помню, как ты повернулась ко мне спиной и ушла.

Да, она не хотела уезжать в Лос-Анджелес, но предложение вообще уехать из Виста-дель-Мар было самым смелым шагом в ее жизни на тот момент, неужели это ничего не значило для Рейфа?

— Продолжай думать, что я во всем виновата, если тебе от этого лучше. — Боль, гнев, потрясение сплелись в тугой узел у нее в груди, не давая замолчать. — Даже через два года после твоего отъезда ты не смог набраться смелости и встретиться со мной, вспомнить все, что между нами было!

— А что, по-твоему, было между нами, Сара? Насколько я помню, я постоянно что-то предлагал тебе, а ты только и делала, что отказывала мне.

Сара вздрогнула, но не отступила:

— А ты по-прежнему избегаешь слова «любовь». Знаешь, по-моему, ты не хочешь сближаться с кем-то, потому что боишься, что тебе снова будет больно, как когда ты потерял мать.

Рейф поморщился, и Сару снова охватила жалость к нему. Она еще раз попыталась достучаться до него:

— Поверь мне, Рейф, я знаю, каково это — терять любимого. Я потеряла тебя. — Она тронула их с Квентином фотографию — часть прошлого Сары, которое Рейфу придется принять. — Я потеряла Квентина. Я потеряла троих детей. Рисковать своим сердцем снова для меня тяжелее и страшнее всего, даже оставлять свой дом, единственный, который у меня когда-либо был, не так страшно. Ты должен примириться с прошлым. Ты должен отпустить эту боль и этот гнев.

Рейф перевел пустой взгляд с фотографии на Сару:

— Что, если я не пойду у тебя на поводу?

Надежда разбилась о его ледяные слова, но она больше не была восемнадцатилетней девочкой, боящейся уезжать из дому. Теперь она — женщина, уверенная в себе, знающая себе цену, не желающая уступать, даже если это разобьет ей сердце.

— Тогда мне остается только пожалеть тебя. Я не могу быть с таким человеком. Ты должен понять, что пора двигаться дальше, иначе погибнет не только фабрика. Погибнешь ты сам.

— Я больше не верю в громкие слова.

Сара поняла, что все кончено. Они упустили свой второй шанс.

— Уходи. Между нами больше ничего нет.

Рейф так надолго застыл посреди комнаты, что ей на секунду показалось, что он вообще не уйдет, но наконец он коротко кивнул:

— Включи сигнализацию, когда я уйду.

Очень мило с его стороны озаботиться тем, чтобы она вспоминала о нем каждый раз, как будет проходить мимо маленькой коробки хитроумной сигнализации. Сара обхватила себя за плечи. Он еще не ушел, а тоска по нему уже запустила когти в ее сердце.