Марианна в огненном венке. Книга 2 - Жюльетта Бенцони Страница 28

— Вы думаете, что они нас пропустят, мадемуазель Марианна? — забеспокоился юноша. — Мы в нашей грязной одежде имеем тот еще вид!..

— Нет никаких оснований не пропустить нас. Я заметила гофмаршала двора. Вот его я и попрошу позвать. Идем!

И без всяких колебаний она, в свою очередь, направилась к высокой Спасской башне. Но как и предполагал Гракх, часовые отказались пропустить ее, хотя она и назвала свое имя и титул.

— Еще не было приказа, — объяснил ей юный лейтенант. — Подождите немного.

— Но я прошу вас только предупредить гофмаршала Дюрока. Он один из моих друзей.

— Возможно! Но дайте ему время хотя бы прийти в себя, а нам — получить инструкции.

Марианна немного подождала и, видя, что офицер, похоже, забыл о ней, повторила свою просьбу. Но не с большим успехом, чем в первый раз. Спор грозил затянуться до бесконечности, когда за гигантским сводом появилась разукрашенная галунами фигура.

Марианна сразу же узнала их хозяина.

— Вот капитан де Тробриан, — воскликнула она, — пустите меня к нему!

— Вы отстали от жизни, сударыня, теперь он майор. Он бывший командир эскадрона, и я не вижу… Эй!

Вернитесь!

Марианне надоело объясняться, и она, нырнув под преграждавшую ей путь руку, побежала к офицеру. Она действительно давно знала Тробриана. С того памятного вечера в Мальмезоне, когда Язон и она смогли предупредить Наполеона о покушении, которое подготовил шевалье де Брюслар. После чего красивый офицер егерей довольно часто появлялся в салоне особняка д'Ассельна, и ему не потребовалось и секунды, чтобы узнать бегущую к нему бледную скромно одетую женщину.

— Вы? Но что вы здесь делаете? Слово чести, сударыня, я не знал, что вы в России, и думаю, что и сам император…

— Мне нужно увидеть его, Тробриан. Умоляю вас, помогите мне пройти к нему. Вы знаете меня: я не сумасбродка, но мне необходимо поговорить с его величеством немедленно. У меня сообщения чрезвычайной важности. Дело идет о спасении всех!

Он внимательно посмотрел ей в глаза. То, что он там увидел, должно быть, убедило его, так как он, не задавая больше вопросов, взял под руку молодую женщину.

— Идем! — сказал он. Затем, обернувшись к своему подчиненному, приказал:

— Пропустите малого, который сопровождает княгиню Сант'Анна, Бреге, это ее кучер!

— Откуда я мог знать? — пробормотал тот. — Кучера без кареты и лошадей так же трудно себе представить, как… княгиню в наряде горничной…

— От тебя и не требуется столько! Надеюсь, что я отыщу дорогу в этом скопище дворцов, — добавил он, улыбаясь молодой женщине. — Может быть, вы знакомы с ним лучше меня?

— Ничуть! Я тоже только приехала.

Вместе с офицером они прошли по садам и дворам, отделявшим церкви и дворцы, направляясь к самому большому из них, удивительно соединявшему в себе готический стиль и модерн, верхняя часть которого была построена царицей Елизаветой. Повсюду располагались солдаты и уже сновали императорские слуги, осваивая новое жилище.

— Император доволен? — спросила Марианна, когда они поднимались по широкой каменной лестнице.

— Вы хотите знать, в хорошем ли он настроении? — смеясь, сказал офицер. — Я думаю, да… Только что, когда он пересек ограду, я слышал, как он воскликнул:

«Все-таки я наконец в Москве, в древнем дворце царей, Кремле!» Как чудесно, что он это воспринял так, а то, когда мы увидели обезлюдевший город, появилось опасение, что разочарование будет жестоким. Но нет… император считает, что люди боятся, прячутся, однако они появятся, когда увидят, до какой степени он расположен к ним…

Марианна печально покачала головой.

— Они не появятся, друг мой. Этот город — гигантская западня…

Она больше ничего не сказала. Они вышли в огромную галерею, посреди которой граф де Сегюр, церемониймейстер, и маршал Боссе, префект двора, прибывшие накануне, чтобы приготовить квартиры, занимались их распределением среди тех, кто заполнял помещение.

Все были настолько заняты, что не обратили ни малейшего внимания на новоприбывших, и Тробриан, заметив бесстрастную фигуру мамелюка Али, который стоял, скрестив на груди руки, перед высокой, искусно отделанной дверью, направился к нему.

Али сделал знак, подтверждение, затем показал, что у Наполеона в комнате только его камердинер.

— Констан? — воскликнула Марианна. — Его-то мне и надо. Бога ради, позовите его! Скажите, что княгиня Сант'Анна здесь и хочет немедленно увидеть императора.

Спустя минуту слуга-фламандец выскочил из двери и, чуть не плача, буквально упал в объятия Марианны, к которой он всегда питал слабость.

— Мадемуа… Княгиня! Ваше светлейшее сиятельство! Какая неожиданная радость! Но какому счастливому случаю мы обязаны?..

— Позже, мой дорогой Констан, позже! Я хочу видеть императора. Возможно ли это?

— Конечно же. Мы не успели еще ввести протокол.

И он будет так доволен. Идите! Идите скорей!

Несколько дверей, анфилада салонов, снова дверь, и Марианна, чье появление объявил, как победу, торжествующий голос Констана, влетела в заваленную багажом громадную комнату, где возле кровати с пышным балдахином, увенчанным двуглавым орлом и императорской короной. Наполеон с помощью Дюрока закреплял на стене портрет белокурого мальчика.

Когда мужчины обернулись, она уже склонилась в глубоком реверансе.

Наступила такая напряженная тишина, что молодая женщина, стоя почти на коленях, не смела приподнять голову. Затем до нее донесся голос Наполеона:

— Как?.. Это вы?

— Да, сир, это я! Простите мое внезапное вторжение, но я проделала очень длинный путь, чтобы увидеть вас.

Снова молчание, но на этот раз она решилась поднять голову, посмотрела на него и тотчас ощутила, как ее охватывает разочарование и одновременно беспокойство. После того, что ей сказал Мюрат, после горячего приема Тробрианом и просто восторженного — Констаном она рассчитывала на радушную встречу. Увы, об этом, очевидно, нечего и думать. Лицо императора мгновенно приняло такое выражение, как в самые худшие времена. Нахмурив брови, он с мрачным видом смотрел на нее, машинально перебирая за спиной руками. И, поскольку он и не подумал разрешить ей подняться, она прошептала:

— Я имела честь сказать вашему величеству, что я проделала длинную дорогу. Я очень устала, сир…

— Вы… Ах да! Ну встаньте же. Уйди, Дюрок! Оставь нас и проследи, чтобы мне не мешали.

Улыбка, которую адресовал ей, проходя мимо, гофмаршал двора, немного утешила Марианну, поднявшуюся с трудом, так как сказывалось отсутствие практики.

Тем временем Наполеон вполне естественно возобновил свою привычку из Сен-Клу или Тюильри в этом чужом дворце, начал прохаживаться по толстому ковру, время от времени бросая взгляды на открытые окна, откуда открывался вид на Москву-реку и всю южную часть города. И только легкий стук закрывшейся двери напомнил ему, что он один с Марианной, заставив остановиться и посмотреть на нее.