Дом у озера Мистик - Кристин Ханна Страница 28

Что, черт побери, он скажет Энни после того, что между ними произошло?

Ник медленно вышел из машины, прошел по дорожке, поднялся по скрипучей лестнице на веранду и вошел в дом.

Энни лежала на диване. Когда за Ником захлопнулась дверь, она села, посмотрела на него сонными глазами и улыбнулась:

— Ой, кажется, я задремала.

От ее красоты Ник на несколько мгновений лишился дара речи. Он потоптался на месте, не решаясь приблизиться к ней, и отвел взгляд.

— Извини, я задержался. Я уже собирался ехать к Лерлин, но поступил срочный вызов, и… ну…

Энни откинула плед и встала. Одежда на ней помялась, а на правой щеке остался след от диванной подушки.

— Ничего страшного, мы с Иззи хорошо провели время. Я думаю, мы с ней отлично поладим.

Нику хотелось сказать что-то, что сняло бы с него вину и заставило Энни думать о нем лучше. У него возникла нелепая потребность поговорить с ней о том, что произошло сегодня, рассказать, как он был потрясен, что сегодня из него словно что-то выплеснулось, и он не знает, как восстановить прежнее состояние. Но такой уровень близости и доверительности был для него настолько непривычен, что он даже не представлял, с чего начать.

Энни взяла с кофейного столика свою сумку.

— Если хочешь, — заговорила она, не глядя на Ника, — я могу завтра приготовить для тебя и Иззи хороший ужин. Думаю, твоей дочери это бы понравилось.

— Это будет здорово. Я буду дома в шесть.

Энни собралась уходить, но у двери остановилась.

— На будущее… если ты задерживаешься, буду признательна, если ты заранее предупредишь. Всего один звонок по телефону.

— Да, извини.

Энни на прощание улыбнулась и вышла. Ник стоял у окна и смотрел, как она отъезжает. Когда красные огоньки ее фар скрылись за поворотом дороги, он поднялся по лестнице в гостевую спальню. Он перебрался в эту спальню восемь месяцев назад и до сих пор в ней спал, если только не засыпал на диване внизу. Ник снял форму, переоделся в поношенный спортивный костюм и побрел по коридору. Перед дверью в комнату Иззи он остановился, собираясь с силами.

На стене над детской кроватью горел маленький ночник. Ник взял любимую книжку дочери «Там, где живут чудовища» и опустился на край кровати. Матрас просел под его весом, Ник замер. Иззи заворочалась во сне, но не проснулась. Ник открыл книгу и посмотрел на первую страницу. В былые времена, когда он каждый вечер читал ей перед сном, она доверчиво прижималась к нему и поднимала улыбающееся личико: «Папа, что ты будешь мне сегодня читать, папа?»

Ник закрыл глаза. Давно он не вспоминал ее привычку говорить «папа» и в начале, и в конце каждого предложения. Он наклонился и осторожно поцеловал Иззи в лоб. Его окутал почти забытый запах чистого детского тельца. Ник вспомнил, как он купал маленькую дочь в ванне с пеной.

Ник вздохнул. Теперь он лишь читал дочери всего несколько страниц из ее любимой книги, когда она уже спала. Он надеялся, что слова проникнут в ее спящее сознание. Это был, может быть, наивный способ сказать малышке, что он ее любит, и Ник это понимал. Похоже, только это ему и осталось. Он прочитал несколько страниц тихим, напевным голосом, потом бесшумно положил книжку на тумбочку, наклонился к дочери и поцеловал ее в лоб.

— Спокойной ночи, Иззи, — прошептал он.

Спустившись вниз, Ник прошел в кухню и налил себе виски. Потом пинком открыл входную дверь, вышел на веранду и плюхнулся в кресло.

Тут на него и накатило. Он вдруг вспомнил, как в доме Уивера пахло беконом и лизолом, как линолеум на полу в кухне отклеился по краям и начал закручиваться, вспомнил синяки на лице Салли. Когда-то, давным-давно, он верил, что может спасти таких, как Салли. Он думал, что, когда он наденет полицейскую форму, он станет непобедимым. Господи, каким же он был дураком, верил в слова, которые сегодня очень мало значат: честь, уважение, правосудие. Он всерьез думал, что способен спасти людей, которые не желали быть спасенными.

Но жизнь многому его научила. Где-то между его работой и Кэти его идеализм дал трещину и стал отваливаться по кусочкам, пока от него не остались лишь жалкие осколки. А без него Ник совсем потерялся.

Он сделал большой глоток и откинулся на спинку кресла, глядя на ночное небо. На мгновение его поразило, что в природе все по-прежнему, так, как и должно быть. Озеро все так же блестит в лунном свете, ночь плавно спускается на вершины гор и просачивается через лес на землю. А потом придет рассвет и прогонит темноту в другие уголки земного шара. В юности Ник с удивлением наблюдал за ночным небом, вслушивался в шум леса. Тогда он думал, что у него самые простые потребности и их легко удовлетворить. Он хотел иметь семью, работу и свой дом. Он представлял, как будет стариться в этом самом доме, сидя в этом самом кресле на этой самой веранде, наблюдая, как его дети растут и разлетаются из родительского гнезда. Тогда он думал, что поседеет с возрастом — когда-нибудь, через многие годы. Он еще не знал, что скорбь и чувство вины могут до срока состарить мужчину и посеребрить его волосы.

Ник пил, пока у него не помутилось в глазах. Пустая бутылка выскользнула из его рук, покатилась, пересчитала ступеньки и бесшумно упала в траву.

Утром Иззи проснулась под звук маминого голоса. Она отбросила одеяло, села и заморгала.

Мама?

Поначалу она ничего не слышала, кроме шума дождя. Раньше, до того как случилось плохое, ей нравился этот звук, нравилось слушать, как дождь барабанит по крыше. Она выглянула в окно и была разочарована: ничего, кроме розового и желтого солнечного света. Дождя нет.

Мама?

Ответа не было. Иззи надела свои любимые пушистые шлепанцы и вышла из спальни. По лестнице она спускалась тихо, надеясь, что папа не проснется. Он заснул на диване, одна его рука лежала на кофейном столике, босые ноги выглядывали из-под голубого одеяла. Иззи на цыпочках прошла мимо него, с бьющимся сердцем открыла входную дверь, вышла и тихо закрыла дверь за собой. Она постояла на крыльце, всматриваясь. Над озером плыл розовый туман.

Мама?

Иззи прошла по траве и подошла к краю озера. Она зажмурилась и представила маму. Когда она открыла глаза, мама была здесь, стояла на воде посреди озера, слишком далеко, чтобы Иззи могла до нее добраться. Казалось, мама не двигалась, но вдруг она оказалась так близко, что Иззи почувствовала запах ее духов.

Теперь все в порядке, Иззи.

Мамин голос смешивался с ветерком. Где-то вскрикнула птица, выпорхнула из кустов и, хлопая крыльями, поднялась в небо.

Дождь начался на самом деле, зашелестел, окропил волосы и лицо Иззи. Она видела, что дождь цветной, на поверхность озера падают бесчисленные крошечные капли, окрашенные во все цвета радуги. Но на том берегу озера дождя не было.

Теперь все в порядке, — повторила мама. — Мне нужно идти.