Счастливое недоразумение - Дженет Маллани Страница 28

— Молчать, проклятая сводня! — Шад молниеносно бросается вперед и распахивает дверь, за которой оказывается кладовая. Он останавливается прежде, чем нанести смертельный удар мешку с мукой.

Шад возвращается к центру комнаты, его взгляд обжигает узкую лестницу в углу.

— Он наверху, мэм? — спрашивает он меня.

— Бирсфорд? С чего ему быть здесь? Думаю, он в Лондоне. Спрячьте шпагу, пожалуйста.

Я с тревогой чувствую, как теплая сырость сочится из одежды Эммы, рыдающей у меня на руках. Девочка-помощница, разинув рот, одной рукой прижимает к плечу младенца, другой держит малыша.

— Который ваш? — Шад поворачивается ко мне. Кончик рапиры подрагивает у моего локтя.

— Прекратите! Пожалуйста, Шад.

Эмма тянется схватить красивую блестящую вещицу, и это, кажется, приводит Шада в чувство. Он отступает, вкладывает рапиру в ножны, и она снова превращается в модную трость.

— Извините, мэм, — говорит он миссис Пайл. — Скажите мне, где джентльмен, и я больше вас не побеспокою.

Миссис Пайл ведет себя с удивительным достоинством для женщины с младенцем, шумно чмокающим у большой голой груди.

— Уверяю вас, сэр, здесь нет никаких джентльменов.

Браво, миссис Пайл. Шад кланяется.

— А вы, мэм?..

— Я миссис Маргарет Пайл. — Она делает паузу. — Сэр.

— Виконт Шаддерли, к вашим услугам. Я глубоко сожалею о неприятностях, которые, возможно, причинил вам, мэм.

Она отнимает младенца от груди и поправляет платье.

— Причинили, сэр, нападая на беззащитных женщин и младенцев.

— Я ищу джентльмена, который сопровождал эту леди.

— Его здесь нет, — снова говорю я. — Зачем мне приезжать сюда с Бирсфордом?

— Попридержите язык.

— Сэр, вы ошибаетесь, — говорит миссис Пайл. Шад снова осматривает комнату и видит дверь, за которой недавно исчезла Энн. В миг рапира вновь выхвачена, ножны-трость летят на пол, Шад пинком распахивает дверь.

Энн верещит в комнате, наверняка той, где обычно лежат клиентки миссис Пайл.

— Что, черт возьми, вы делаете здесь, леди Бирсфорд?

Энн спасает ситуацию. Она плачет, красиво и беспомощно, и Шад смущенно подает ей носовой платок, пытаясь спрятать за спиной рапиру.

— Вы совершаете ужасную ошибку, — рыдает Энн. — Мы приехали только затем, чтобы повидать мою старую служанку миссис Пайл.

— Я думал, она служанка Шарлотты.

— Она была нашей служанкой в провинции, когда Энн впервые посетила нас, мы тогда были девочками, — объясняю я.

— Да, милорд. Потом я вышла замуж, и бедный Пайл пошел в солдаты, оставив меня с младенцем на руках, так что теперь я забочусь о детях других, — говорит миссис Пайл, прикладывая к груди второго ребенка.

— Я вижу. Замечательно. — Шад, похоже, ошеломлен демонстрацией материнства и детской суетой вокруг него. Судя по всему, он пытается определить возраст детей и восстановить хронологию, и, боюсь, математическое несоответствие нас погубит. — Но как я понял, вы недавно родили?

— Господь забрал у меня моего ангелочка, милорд. — Миссис Пайл поправляет платье и вытирает слезы передником.

Насколько я понимаю, ее слезы настоящие. Подхватив младенца одной рукой, она забирает у меня Эмму, давая мне возможность осмотреть испачканные юбки.

Малыш тем временем рискованно карабкается со стула на стол к заварному чайнику. К моему удивлению, Шад успевает первым и, потянув ребенка за одежду, ставит его на пол.

Энн с сияющими на ресницах слезами (как она это делает? она порой очень раздражает) разливает чай, и все мы садимся за стол, включая Шада. Малыш явно испытывает к нему симпатию и, сидя у него на коленях, стучит ложкой по столу.

Миссис Пайл немного выпрямляется.

— Надеюсь, маленький Том не беспокоит его сиятельство.

— Ничуть, мадам. Я очень люблю детей.

Шад не добавляет «вареных» или «жареных», стало быть, он оправился от припадка безумия. С какой стати он решил, что Бирсфорд объект моих симпатий? Бирсфорд, которого я едва знаю и пытаюсь любить только ради Энн?

Энн, сидя напротив меня, кивает на дверь, ведущую в сад за домом, намекая, что хочет посетить надворную постройку, но яростно мотает головой, когда я привстаю, чтобы проводить ее. Она многозначительно указывает глазами на Шада и миссис Пайл (оба увлечены беседой о возрасте, в котором дети начинают говорить, Шад, конечно, вспоминает «племянницу» и «племянника»). Я понимаю Энн. Если Шад задаст какой-нибудь существенный вопрос, кто-то должен повернуть беседу в безопасное русло.

После возвращения Энн я тоже совершаю прогулку в сад, в маленькое укрытие, увитое розами, которые совсем не маскируют запах.

Шад поднимается, когда я возвращаюсь в дом.

— Нам пора в Лондон, — объявляет он. — Спасибо за гостеприимство, миссис Пайл, и мои извинения за… гм… вторжение. Дамы, прошу.

Энн с тоской смотрит на Эмму. Я знаю, что она очень хочет поцеловать девочку.

Поэтому я подхожу и целую ее в мягкую щечку, Энн делает то же самое. Потом я целую липкую мордашку Тома. Он от застенчивости прячет лицо в сюртук Шада.

Шад гладит его по голове и открывает перед нами дверь. Карета ждет, сзади привязана лошадь Шада.

Он подсаживает меня и Энн в карету. Энн мечется, и я настаиваю, чтобы она села по ходу движения. Шад садится рядом со мной напротив нее.

— Как вы узнали, где мы? — спрашиваю я. Он пожимает плечами:

— Я следовал за каретой. Я приехал бы раньше, но Шеба на въезде в деревню потеряла подкову, на постоялом дворе я встретил Мэтью и Джеймса. Они сказали, где вы.

— И вы думали?.. — Но я не могу говорить об этом, когда Энн сидит напротив меня. С тех пор как Шад утихомирился, она постоянно бросает на меня укоризненные взгляды. Знаю, она подозревает, что я сказала ему, куда мы поехали, и, хуже того, возможно, теперь решила, что я испытываю симпатию к ее мужу. Но откуда у Шада эта идея? Я не разбрасываю повсюду носовые платки с вышитой земляникой, как Дездемона. Я едва разговариваю с Бирсфордом, и то только по необходимости; вспомнив, что сегодня вечером мы обедаем с Энн и ее мужем, я едва не застонала от досады и расстройства. Я предвижу вечер, полный словесных ловушек (Шад), укоризненных взглядов (Энн) и, самое худшее, глуповатой жизнерадостности (Бирсфорд).

Шад зевает и закрывает глаза. Его голова резко падает мне на плечо, я вздрагиваю, но он крепко спит.

Энн смотрит в окно. Она не хочет разговаривать со мной, и я обижена, что она так и не поблагодарила меня за организацию этой злосчастной поездки. К тому же мое платье, возможно, безнадежно испорчено (я упрекаю себя за меркантильность, но это платье мне нравится).