Ночной шедевр - Айлин Даймонд Страница 28

А потом все началось снова.

Они почти не разговаривали. Страстные ласки сменялись медленным расслаблением, почти сном. Сандра и вправду засыпала. А он в эти минуты отдыха от близости неотрывно смотрел на нее, не смея касаться, чтобы не разбудить.

Но чем дольше он смотрел на нее, тем сильнее чувствовал неудовлетворенность от прошедшего. Снова хотелось испытать сладость слияния во всей полноте. Не выдерживая томления, Ирвин снова тянулся к ней, и Сандра пробуждалась, и отвечала ему, и снова он тонул в бездне женственного излучения, шедшего от ее губ, волос, кожи, изгибов тела, и не мог и не хотел выбираться из этой бездны.

Сандра так послушно подчинялась его движениям, так легко и точно угадывала смену его состояний, что ни он, ни она не уставали и, казалось, могли длить близость вечно.

Но и вечность кончается, как кончается все; и эта вечность кончалась тем же, чем кончается любая любовная вечность. И Сандра снова откидывалась на спину с выражением полной опустошенности и мгновенно погружалась в безмятежный сон, оставляя Ирвина бодрствовать у погасшего костра.

И он снова и снова вглядывался в спящее лицо и ловил себя на странном ощущении, что рядом с ним не женщина, не живая плоть и кровь, а лишь оболочка. Опустошенная — или пустая?

Может быть, размышлял он, склонившись над спящей любимой, все, что в ней было, он исчерпал своей неиссякаемой страстью, вытянул до дна своей ненасытной жаждой обладания? Все, что было в ней осязаемого, осталось тут, на постели, ее можно потрогать — но нельзя дотянуться до глубины глубин, до того, что скрыто за этой божественной оболочкой. До тайны ее красоты. Тогда бы он и смог действительно назвать себя ее обладателем.

И снова в безумной жажде проникнуть в скрытую глубину он не мог найти другого пути, как прильнуть к ее телу, приникнуть губами к шее и вызвать очередной счастливый стон, предвещающий, что счастье близко, еще минута — и… И опять все заканчивалось банальной обыденностью.

Во время очередной паузы Ирвин, отодвинувшись подальше, лег на спину, закинул руки за голову. Перед закрытыми глазами вновь предстала модель в минуту создания шедевра, в апофеозе великолепия. И молнией пронзила четкая мысль: да, вот в чем причина разочарования, так и должно было получиться, ведь Сандра отдала всю душу, все силы его шедевру, его фотографии, его «Лунной сонате», и это самопожертвование позволило создать произведение искусства, достойное встать рядом с бетховенским. Она отдала ему себя именно тогда, во время сеанса. Так что большего требовать он не вправе. Ждать больше нечего.

Эта мысль одновременно отрезвила и успокоила. Ирвин уснул так же мгновенно, как и Сандра.

Разбудил его треск. Трещал звонок мобильника.

Сандра тоже проснулась. Взглянула на Ирвина, лениво потянулась. Он не шевелился и не торопился искать телефон, вчера оставленный где-то на полу.

Мобильник продолжал трещать.

Сандра приподнялась на локте и взглянула в лицо Ирвину — странно, затаенно, тревожно.

— Взять трубку?

Не отвечая, он погладил ее по щеке.

— Забавно все получилось, да?

Телефон настойчиво звонил. Сандра полуобернулась и поискала его взглядом. Снова склонилась на подушку. Ирвин продолжал смотреть на Сандру.

— Ты красивая. Ты очень красивая. Если бы ты знала, какая ты красивая!

— Телефон…

— Ничего. Надоест — успокоится.

Телефон упорно надрывался.

Сандра не выдержала.

— А вдруг это босс? Вдруг он сейчас приедет?

Ирвин усмехнулся.

— Пусть едет. Мне не страшно. Пусть полюбуется.

— Нет, я все-таки возьму…

Сандра легко вскочила, пробежала по комнате, ориентируясь на звонок, нашла трубку, наклонилась, подняла, поднесла Ирвину. Тот отвернулся. Она засмеялась, цокнула ногтем по клавише вызова.

— Да… Да, это я.

В трубке раздались долгие гудки. Сандра, пожав плечами, выключила трубку, взглянула на высветившееся имя звонившего.

— Это… Лайза.

— Лайза? — Ирвин резко сел.

— Ну да. И сразу отключилась, как услышала мой голос. — Сандра рассмеялась. — Наверное, эта дурочка… — Ирвин странно взглянул на нее, Сандра весело продолжала: — Эта дурочка хотела убедиться, осталась я у тебя или нет. Ну вот и убедилась.

— Лайза прекрасная ассистентка, — произнес Ирвин, снова опускаясь на подушку. — Правда немного нудная…

— Вот-вот…

Сандра встала на колени перед блаженно развалившимся Ирвином и принялась целовать его снизу вверх. Он улыбался, не сопротивлялся и не отвечал на ласки, словно продолжая думать о чем-то своем.

— Из таких дурочек и скромниц, — сказала вдруг Сандра, оторвавшись от своих занятий, — говорят, как раз и получаются лучшие жены.

— А из…

Ирвин осекся, не найдя нужных слов. Но Сандра догадалась, что он имел в виду. Усмехнулась и, приподнявшись, принялась щекотать его грудь концами длинных волос.

— Как показали три моих неудачных замужества, супруга из меня совершенно никудышная…

— Зато любовница — супер! — воодушевленно прервал Ирвин, перехватив ее за плечи и притягивая к себе.

— Только не надо обманывать ни себя, ни меня, — вдруг резко откликнулась Сандра.

И, уклонившись от продолжения ласки, вырвалась из объятий. Отошла на несколько шагов, закрутила поднятые над головой руки, приняла соблазнительную позу — ожившая фарфоровая статуэтка.

— Видишь, кто я? Модель, модель, модель, только модель, во всех смыслах этого мерзкого слова! Можно меня рисовать, лепить, фотографировать, для разнообразия и отдыха насиловать — что угодно! А, боюсь, любить во мне особенно нечего. Как видишь, я трезво оцениваю свои способности.

Опустив руки, Сандра величавой поступью королевы направилась в ванную.

— А ты права, — прошептал Ирвин, глядя ей вслед, удивленный жестким приговором, который Мисс Техас вынесла самой себе. — Права. И значит, дело вовсе не в самопожертвовании…

Ирвин продолжал лежать. Сандра основательно занялась гигиеной и не спешила покидать ванную. Постепенно мысли его приняли другое направление.

Почему все-таки позвонила Лайза? Что с ней произошло? Что она собиралась делать? Неужели на нее так подействовала фотография? Да… теперь она знает все. Могла бы и догадаться, что фотограф просто обязан отблагодарить модель за такую работу. А может, она хотела передать мнение босса?

При мысли о боссе Ирвину стало так тревожно, что он зарылся лицом в подушку. Нет, про фотографию лучше не думать. Но этот звонок Лайзы… Что-нибудь случилось?

Бурные, непонятные чувства переполняли его. Только что рядом была Сандра, и он так любил ее! Куда все ушло? Вот она плещется в ванной, что-то поет серебристым голосом — но странно, это не трогает, не вызывает желания полюбоваться ею, прижать к себе, обладать! Пусть себе моется — по крайней мере чище будет тело, если душа действительно такая, как ее только что представили.